– Сытый – это хорошо, – промурлыкал Эльконто басом, – сытый – это здорово…

Не успела Ани разобраться с выпечкой, как в ее сумочке, оставленной на трюмо в прихожей, зазвонил телефон.

– Я сейчас! А ты пока не ешь!

И она, легкая и грациозная, как лань, выбежала из кухни.

– Да-да, я пока чай поставлю, дорогая, – елейно отозвался Эльконто.

И, хихикая, тут же встал, подошел к оставленным для него на тарелке булкам (для остывания, как же – неужели не знает, что горячие – самые вкусные?), откусил от первой сразу половину и зашамкал, причмокивая:

– Ага, фяс… Ага, не еф… Голодный и не еф…

К тому моменту, как в кухню вернулась Ани-Ра, все три отложенные в сторону бон-бона с тарелки у раковины исчезли, а довольный Эльконто гладил себя по животу.

Спустя десять минут – после того, как дозвонился до доктора и уже залез в кабину машины, – снайпер изрыгал такие проклятья, которые в другое время не позволил бы себе произнести.

– Да что б меня! Да что б вас всех! Я ведь весь салон обдрищу! Уделаюсь под себя прямо в эту гребаную простынь!

За рулем он действительно сидел замотанный в огромную белую простынь – пытался скрыть странный цвет тела, но не преуспевал – та постоянно сползала, открывая взору прохожих огромные накачанные синие плечи и мощные синие руки. На голове закрывающая лоб шапочка-«кондошка», на шее первый найденный в кладовой шарф, на носу солцезащитные очки, а расстроившийся желудок бурлил так, словно из задницы вот-вот вылетит фонтан. Не фонтан даже – вулкан! Целый поток говноиспражнений, который, если поднять стекла, затопит его с головой. И пахло в салоне отнюдь не цветами – от запаха собственного пердежа Дэйну резало глаза.

– Да что б вы все – шутники гребанные… Я синий, я сейчас уделаюсь, я может сейчас вообще помру – захлебнусь от потока говна, который вывалю – буду кататься на нем по сиденью, как на селевом потоке, а потом, когда дверцу открою, пол улицы залью дерьмом. Вот смеху-то! Вам бы все смех№!%ки, шутники, мать вашу, вам бы только посмеяться…

Его жалобные стоны неслись через окно и тогда, когда завелсяся мотор машины, и когда джип отъехал от ограды, и даже с другого конца улицы.

Эльконто, желудок которого занимался совершенно неприличным процессом бурления, старался в зеркало не смотреть, устремленных на него взглядов прохожих не замечать и силился вести машину как можно быстрее. А еще он полностью сосредоточился на том, чтобы держать плотно сжатым анус – только распусти его сейчас и польется…

– Не стрельбой надо было заниматься, не стрельбой. Жопу надо было тренировать, б№я!

Только бы не обосраться, пока доедет до доктора. Только бы не загадить машину и себя любимого… только бы успеть.

Хорошо хоть любимая женщина, когда он уходил из дома, обняла его с настоящим сочувствием и пожелала, чтобы все поскорее наладилось. Наконец-то пожалела, наконец-то сказала доброе слово. Любит все-таки, любит, чертовка!

Хоть что-то в жизни удалось.

Жара. Белокаменная балюстрада, раскинувшийся перед взором сад.

Раскуривая сигару, Халк улыбался. Этим утром он проснулся поздно – его возлюбленная уже ушла на работу, – умылся, позавтракал и теперь предавался ежедневному приятному моциону – минуте тишине и покоя, когда ароматный дым, завиваясь кольцами, улетал в далекие дали, а мысли текли плавно и размеренно. Отдых.

Халк думал о разном: о том, что купить для обеда в магазине, о том, стоит ли заглянуть в гости к кому-либо из друзей, о книге, которую читал вечером, но больше всего он размышлял о том, как отреагирует Шерин на то, что за ночь ее новая коллекция одежды на складе в магазине вдруг по взмаху волшебной палочки превратилась в кучу «Тали-костюмов». Изумится? Обидится? Будет дуть губы или же просто посмеется? Скорее всего, последнее. Его ненаглядная дуться не любила, обижаться почти никогда не обижалась, но для проформы могла какое-то время притворно понегодовать. Он был готов. И приласкать, и утешить, и шуточно получить по пятой точке газетой и вместе посмеяться над шуткой. Ну, день такой – грех не пошутить.

Сад сочно зеленел, обмахивался кронами, заигрывал с теплым ветерком и грелся под жарким солнышком; тянулся и вился от кончика сигары дым. В какой-то момент Конраду показалось, что аромат у сигары странноватый, не совсем привычной – возможно, неравномерно просохли плотные оберточные листья или же табачный куст поливали для скорого роста удобрениями – в любом случае, сигарка была хорошо. Хоть и чуть странно пахла.

Нужно будет попросить у Бернарды еще тех, которые с Кугы… С Кувы? В общем, с какой-то далекой республики – они нравились ему особенно сильно.

Хотелось в туалет, от переполненного мочевого пузыря налился до того мирно висящий под тонкой тканью светлых льняных брюк орган. Конрад усмехнулся – прямо, как у юноши.

Но нет, в туалет потом – моцион прерывать не дело; воображение вновь принялось рисовать разнообразные эмоции на лице любимой – интересно, насколько круглыми были ее глаза, когда она вошла в подсобку? Наверное, очень круглыми, да-да, как и рот – распахнувшийся от изумления, не способный издать ни звука. А потом ее зеленые глаза, наверное, прищурились, а в их глубине застыло выражение а-ля «ну, я тебе покажу, умник!» Вот она, должно быть, удивлялась, когда обнаружила на полках разномастные комплекты униформы с цифрами и застиранные косынки сборщиц ягод.

Трудные то были времена… Золотые времена – тяжелые и радостные одновременно. Хотелось бы их повторить? Нет. Но для того, чтобы отыскать свою Шерин, Халк был готов проходить через ссылку вновь и вновь – так долго и часто, как требовалось бы, чтобы они сумели встретиться вновь. Да, он не раздумывая пошел бы на это.

А комплектики-то, между прочим, достать ему стоило немалых трудов – закрытая зона «33» не любила делиться аксессуарами с внешним миром, – пусть даже использованными. Одни только сломанные браслеты обошлись ему в круглую сумму, но оно того стоило – пусть ей вспомнятся старые добрые времена, пусть им обоим они вспомнятся. Окруженная цепью оранжевых гор территория, которую он посетил накануне, встретила его знакомой одуряющей жарой и духотой – нечета той погоде, что стояла сейчас в Нордейле. Да, нелегко приходится тем, кто помещен в Тали – ни оунерам, ни надсмотрщикам, ни узникам.

Хорошо, что они больше не там, хорошо…

Неспешно тлела сигара. Так же неспешно, но совершенно отчетливо наливался тяжестью между ног член – интересно, почему?

Стоящий на балконе мужчина попытался вспомнить, не представлял ли он пару минут назад тело своей любимой без одежды, но совершенно четко знал – нет. Он только собирался представить Шерин без одежды – тогда, когда он доедет к ней в магазин, когда они запрутся от покупателей за стеклянной дверью, перевернут табличку с «открыто» на «закрыто» и предадутся… Не успел сенсор додумать, чему именно они «предадутся», как беспокойный пенис не просто сделался тяжелым, но и начал подниматься – Халк даже посмотрел на оттопыривающиеся штаны. Черт, хорошо, что нет соседей, что дом не стоит «окна в окна», иначе точно пришлось бы прерывать процесс курения и срочно принимать холодный душ.