в переноску. — Ты же понимаешь, что собаку можно обучить хорошим манерам. Немного тренировок, и их поведение изменится. Я готова помочь.

— Они не поедут с нами! — яростно воскликнул Данте. Как только он уступает шаг, Белль тут же пытается отвоевать милю.

— Хорошо, — согласилась Белль, гадая, как быстро он передумает.

Их провели по коридору к псарне.

— Они бешено прыгают, и их шерсть повсюду. — Он злился, что его пристыдили.

Белль не знала, какой породы собаки покойного брата Данте, и была немало удивлена, увидев двух крошечных чихуа‑хуа. Один был коричневого окраса, а другой — черно‑белого. Они уютно устроились в экстравагантной розовой корзинке. И выпрыгнули из нее с восторгом, которого Данте явно не заслуживал. Белль присела на корточки и преградила им путь. Через пару секунд на ее коленях извивалась пара перевозбужденных их приходом чихуа‑хуа. Она села и под недоверчивым взглядом Данте начала их успокаивать тихим голосом, изредка повторяя «нет».

— Они успокоились, не хочешь их подержать? — спросила она Данте через плечо.

— Нет, — решительно отверг ее предложение Данте.

Белль подавила вздох и не стала настаивать, чтобы он сделал над собой усилие. Она гладила малышей, удивляясь, как Данте мог отказать этим умоляющим темным глазкам. Он уже год не подходил к ним.

— Они никогда не вели себя так хорошо рядом со мной, — признался он. — Очевидно, ты заклинательница зверей.

Белль вздохнула, возвращая собак на место. Они разочарованно заскулили и вцепились в сетку ограждения.

— Я ожидала увидеть охотничьих собак… Ну, породу более крупную и мужественную.

— Кристиано любил милых собак, — тихо признался Данте. — Он был геем. Чем больше наши родители его критиковали, тем более ярким представителем того сословия он становился.

— Они не смогли его принять?

— О, что ты. Они толерантны к ЛГБТ на публике. У них даже есть друзья‑геи. Но им не по нраву был наследник, старший сын‑гей, — усмехнулся Данте. — Они пытались лишить его наследства, изменить правила наследования, чтобы он не мог получить титул о отца, но законным путем такого не сделать. К сожалению, его смерть их вполне устроила.

— Мне очень жаль. — Белль погладила его по руке, когда они садились в лимузин.

Чарли уже был внутри и громко стучал хвостом по пластиковому корпусу переноски.

— В детстве нам запрещали заводить домашних питомцев, потому что мать не любит животных. Тито и Карина стали первым бунтом Кристиано. Он часто шутил, что наличие собак удерживает мать от внезапных визитов, — хриплым голосом сказал он.

Белль улыбнулась:

— Значит, он обладал чувством юмора.

— В хорошем настроении он был заводилой и душой компании. Тем не менее он всегда страдал от заниженной самооценки и всегда винил себя в ошибках.

— А ваша мать часто появляется без предупреждения? — с опаской уточнила Белль.

— Уже нет. Можешь не переживать… Если она вдруг объявится, я сам с ней разберусь, — заверил ее Данте.

— Пансион далеко от твоего дома? — уточнила Белль.

— В десяти минутах езды. — На лице Данте появился легкий румянец, когда он встретился взглядом с ее манящими фиалковыми глазами. — Я думаю, пора найти им новых хозяев. Конечно, Кристиано вряд ли хотел бы этого, но так будет лучше для собак.

Данте не привык к домашним животным. Он воспитывался в строгой атмосфере. Он сильно отличался от того образа, который Белль увидела в нем поначалу. В мужчине бушевали сильные и глубокие эмоции. Он не был безразличным. Если окажется, что она беременна, то можно с уверенностью сказать, что Данте даже не попытается давить на нее.

Лимузин проезжал по серпантину с крутыми поворотами и на вершине холма свернул в переулок. Белль поразил ошеломляюще красивый вид тосканской деревни: зеленые холмы и прекрасные долины, усеянные кипарисами, маленькие домики из светлого камня с яркими терракотовыми крышами, уютно разместившиеся на вершине холма.

— Добро пожаловать в палаццо Розарио, — торжественно произнес Данте.

Белль повернулась и оказалась лицом к лицу с великолепным особняком. Ее брови взмыли вверх от удивления.

— Ты не говорил, что это палладианский дворец! — прошептала она с благоговейным трепетом.

— Откуда ты знаешь, что это работа Палладио? — поинтересовался Данте.

— А почему бы нет? — вспыхнула Белль, и ее губы плотно сжались. — Разве официантка не может знать о таких вещах?

— Мало кто сможет узнать его работу с первого взгляда, — усмехнулся Данте. — Просто стало любопытно.

— Мой дед очень любил архитектуру. У него была целая коллекция книг, — призналась Белль. — В детстве он мечтал стать архитектором. Конечно, это так и осталось мечтой.

— Почему?

Белль вздохнула:

— Во времена его молодости мальчишки из рабочего класса отправлялись на работу сразу после школы. Не важно, насколько они были умны. Дальнейшее образование было платным, поэтому у них не было иного выбора. Дедушка всю жизнь проработал клерком в конторе.

— Он обучал тебя истории архитектуры, — заметил Данте.

— Это было его хобби. Он копил деньги, чтобы купить эти книги, а потом делился со мной яркими моментами. — Она с нежностью в голосе вспоминала детство. Как ей повезло иметь таких бабушку и дедушку.

— Я тоже изучал историю архитектуры в молодости. Палаццо принадлежало моему дяде по материнской линии. Джакоппо Роцци. Он был искусствоведом и так и не женился. Когда он умер, то оставил мне все свое состояние. Я получил независимость от своей семьи. Я в большом долгу перед ним.

— Так ты смог открыть свое дело? — с любопытством спросила Белль, с удивлением разглядывая фасад с колоннадой и идеально симметричным рядом окон.

— Джакоппо инвестировал в мой бизнес, когда я еще был студентом, и дал мне прекрасный старт. — Данте осмотрел Белль сверху вниз. Он никогда не общался так открыто с женщиной. Она была всегда естественной. У Данте еще не было такого секса, как с ней. Сейчас она восхищалась палаццо, а не им. И это его раздражало.

— Белль?.. — позвал он, но она уже бежала вперед по каменным ступеням, а выпущенный на волю Чарли бежал за ней по пятам.

Она повернулась к Данте, широко раскрыв фиалковые глаза, ярко блестевшие под копной рыжих кудрей. Он смотрел на нее, обрамленную ярким солнечным светом, и внутри просыпался голод, подобно извергающемуся вулкану. Он притянул ее в свои объятия, запустив руку в золотистую копну волос. Он впился в ее страстные губы. Застигнутая врасплох, Белль напряглась, а затем подчинилась его дикому порыву. Его тепло и сладкий вкус поцелуя разожгли голод внутри ее, заставляя ее тело извиваться от ноющего желания.

Ошеломленная его напором, она споткнулась, когда его объятия ослабли. Ему не потребовалось большего доказательства ее желания. Он подхватил ее на руки и понес вверх по ступенькам. Чарли