— Дней через десять…

— Сделаем тест как можно быстрее, — ответил Данте тем же спокойным тоном.

Белль быстро расправилась с круассаном, расстроенная спокойствием Данте и слегка раздосадованная тем, как искусно он скрывает собственные чувства. Данте вел себя деловито и отстраненно после страстной ночи. Конечно, с его стороны было бы ужасно признаться, что он в ужасе от сложившихся обстоятельств. Действительно, неразумно ожидать от него большего, чем вежливое притворство.

Данте наблюдал, как Белль с нескрываемым удовольствием смаковала круассан. Голова была чуть откинута назад, а ресницы опущены. Ее белоснежная шея обнажилась, а ткань плотно натянула упругую грудь. Ее чувственное наслаждение едой возбуждало его. Совершенно сбитый с толку собственной реакцией, Данте пытался разобраться, почему появление Белль разожгло у него такой аппетит.

Белль с любопытством бросила взгляд на притихшего Данте. Все его внимание было приковано к ней.

— Что‑то не так? — спросила она.

— Я все еще хочу тебя, — сдавленно признался Данте. — Если бы у нас была хоть капля времени, я бы уже утащил тебя наверх.

Ее глаза широко раскрылись от удивления, и Белль на мгновение оцепенела, а кусочек круассана попал не в то горло. Она начала задыхаться, глаза слезились. Она откашлялась и сделала глоток воды, чтобы прочистить горло. Белль понимала, что только что услышала ответ, который читался в его глазах. Но не ожидала такой прямоты.

— Я — страстный мужчина. Я такой, какой есть, — хрипло пробормотал он. — Надеюсь, ты чувствуешь то же самое.

Белль прикусила нижнюю губу, почувствовав окатывающие ее волны желания, от которых между бедер стало влажно, а соски напряглись.

— Э‑э‑э… да.

— Вот видишь, — с удовлетворением произнес Данте. — Между нами все просто.

«Неужели он может быть таким умным, но при этом нести такую чушь?» — подумала она. Их отношения осложнились из‑за промаха с контрацептивом накануне.

— Думаешь, я смогу более убедительно изображать твою любовницу, если ею стану? — спросила Белль.

— Если бы я не хотел тебя, то и не был бы рядом, — сухо ответил Данте. — Я не буду притворяться, что живу с женщиной, если она меня не привлекает.

— Очевидно, нет. — Белль подавила желание спросить, как часто он встречал женщин, которых хотел бы с первого взгляда.

Вероятно, раз по десять в день. Ее беспокоило собственное поведение рядом с ним. Она дергалась, как рыба на крючке, взвешивая каждое слово. Ей никак не удавалось вернуть взгляд, полный холодности и спокойствия, который она всегда бросала на мужчин.

С Данте все было по‑другому. Она была другой рядом с ним. Он превосходил всех остальных мужчин: красивее, умнее, утонченнее и, бесспорно, богаче. Она подсознательно хотела быть чем‑то большим, чем мимолетная любовница, и чуть не поморщилась от отвращения к самой себе. У их отношений нет будущего. Последнее, что ей нужно, — это привязаться к нему или построить воздушные замки. Золушке редко доставался принц в реальном мире.

— Все знакомые будут в шоке, что я привел в дом женщину, — признался Данте, укладывая рукой свои непослушные черные волосы. — Я всегда открыто выражал свое нежелание заводить семью и жениться. Всегда стремился сохранить свободу.

— От твоих слов мне становится все любопытнее, что это за важная сделка, — призналась Белль.

— Муж Кристал, Эдди, владеет участком земли, который я надеюсь вернуть себе.

— Вернуть? — Белль нахмурилась. Она сомневалась, что он верно выбрал слово.

— Когда‑то давно эта земля принадлежала моему брату, и он очень дорожил ею. Пока я был за границей по делам, родители продали ее. Они несентиментальные люди.

— А разве ты не можешь просто выкупить ее обратно? — спросила она прямо.

— Нет, они могут выдвинуть требования. Я ставлю себя в уязвимое положение, — ответил он настороженно, с облегчением оглядывая комнату.

К лифту выкатили их чемоданы.

— Думаю, нам пора.

Данте работал до самого отлета, не отрываясь от ноутбука.

Белль обдумывала положение, в которое ей предстоит попасть. «Змеиная яма», как называл ее Данте. Казалось, ей ожидается встретиться лицом к лицу со множеством непривлекательных персонажей: противные родители, настырные бывшие.

Хотя нет. Если он не ладит со своими титулованными родителями, их можно вычеркнуть из списка проблем. Вместо этого ей следовало сосредоточиться на своем воссоединении с Чарли.

По выходу из ВИП‑коридора их ожидала толпа активно кричащих и яростно жестикулирующих журналистов, жаждущих заснять их появление.

— Ты должна выглядеть счастливой, — прошептал ей на ухо Данте, приобняв ее.

Белль улыбнулась, и камеры послушно защелкали фотовспышками. Они даже не остановились, чтобы ответить на сыпавшиеся со всех сторон вопросы. Охранники проводили их к ожидавшему лимузину.

— Ты явно знаменит в Италии. Следовало упомянуть об этом, — проворчала Белль.

— Желтая пресса проявляет бурный интерес насчет моей личной жизни. И, кои‑то веки я дал им благодатную почву… благодаря тебе.

— А я‑то тут при чем? — перебила его Белль.

— Ты настаивала на том, что хочешь остаться самой собой. Когда моих подчиненных спросили о твоей персоне, они признались, что ты официантка, с которой я познакомился во Франции. Пресса любит бурные романы, — цинично ответил Данте.

— Я просто не ожидала такого интереса общественности к твоей личной жизни.

Она уже начинала сожалеть о том, что решила использовать свое собственное имя. Интересно, прочитает ли ее отец о ней и Данте в газете?

С другой стороны, она даже представить не может отца за чтением желтой прессы. Хотя что она знает об этом человеке? Практически ничего. Белль надеялась, что огласка их приезда ограничится итальянской прессой. Тем не менее ее самоуважение забилось в угол при мысли, что отец узнает о ее приезде к богатейшему итальянцу. Безусловно, он решит, что она пошла по стопам матери — охотницы за богатством. Она ни в коем случае не хотела дать повод думать, что отец был прав, когда отказался от общения с ней. Ее терзало несправедливое отношение к ней за грехи ее матери.

Чарли уже ждал их в шикарном пансионе и бросился ластиться, словно прошли месяцы с их расставания. Она погладила его и приласкала, потом повернулась к Данте:

— Пойдем поздороваемся с собаками твоего брата, раз мы здесь.

Данте нахмурился:

— Не думаю…

— Не будь таким подлым, Данте! — яростно возразила Белль. — Представь, как им скучно и что для них значит твой визит.

Не веря тому, что его впервые в жизни назвали подлым, Данте раздраженно пожал плечами.

— Пять минут… и все, — предупредил он. — Ты дольше не выдержишь, потому что это мелкие беснующиеся твари, совершенно не умеющие себя вести.

— Чарли нужно поместить в дорожную переноску, пока мы будем навещать их. Не нужно их тревожить, — решила Белль, уговаривая Чарли залезть