Уходя, он не добился от Лары ответа на свой последний вопрос, она лишь пожала плечами, отмахиваясь: в отличие от него она, очевидно, переключилась на рабочий лад и думать о чем-то стороннем не желала. Даже его просьбу о номере телефона отфутболила коротким «Потом». Дима вышел, очень медленно и аккуратно закрыв дверь. Ничего, после шести придет еще раз. Не сахарный. А Лара не железная. Он же теперь наверняка знает, как она реагирует на его активные действия. Остаться сегодня ни с чем Дима не хотел. Иначе к субботе он просто с ума сойдет.

На столе коротко завибрировал телефон. Взглянув на экран, Дима заулыбался. Лара Гишар[1] (а он ее под настоящим именем искал!) прислала ему заявку в друзья и сообщение.

«Я заканчиваю в полседьмого, встретимся на первом этаже».

Без двадцати семь Лара вышла из лифта в уже хорошо Диме знакомом пальто, и ассоциация с тем самым вечером стала новым ударом по его выдержке. Он две недели представлял, как все пройдет во второй раз. Весь сегодняшний день был заведен, а получив ее сообщение, ждал уже из последних сил.

Кажется, его немного потряхивало от нетерпения, но он все-таки сумел вежливо выяснить у приблизившейся к нему Лары, хочет ли она поужинать. Он, возможно, и сам бы не отказался от еды, если бы более приоритетное желание скорее затащить ее к себе еще поддавалось контролю. Вероятно, Лара вполне догадывалась о его состоянии или даже разделяла: от ужина она отказалась без раздумий.

— Поехали к тебе. — От ее голоса Диму слегка повело. Она намеренно говорит этим томным, но уверенным тоном?

— Ты на машине? — Он надеялся, что нет. А еще жалел, что сам сегодня не на такси.

— Нет, я вообще не вожу. — Видимо, устав ждать, когда он отомрет и начнет движение, Лара первой пошла к турникетам.

— Почему? — Дима продолжил разговор, надеясь, что ясность ума вернется, если удастся сфокусироваться на чем-то отличном от планов на вечер. Ему еще машину вести.

Они вышли на улицу. После обдавшей их у дверей горячим воздухом сплит-системы легкий мороз заставлял поежиться. Раскисший утром снег застыл тонкой наледью, Дима присмотрелся к лариной обуви. Опять сумасшедшие каблуки, но вроде бы устойчивые. Вряд ли поскользнется. Новых внезапных объятий и поцелуев можно не ждать.

— Мне жаль времени, которое я могу потратить на что-то более продуктивное. — Занятый воспоминанием о том, как снимал с Лары туфли в собственной прихожей, Дима с опозданием понял, что она что-то сказала.

— Например?

— Можно поработать или почитать. Как говорил один мой преподаватель другому: «У тебя нет времени читать, потому что ты это время за рулем проводишь и в пробках стоишь». Тут я солидарна.

— Резонно. — Дима кивнул. — Если ехать на самом деле долго. — Спросить прямо, где она живет, он не рискнул, посетила догадка, что это за пределами допустимых границ: выбрала же она для встреч его квартиру вместо своей.

Лара, естественно, не отреагировала на его подводку, а ему все-таки было интересно. Да и практически пригодилось бы понимать, в каком районе она живет и насколько там безопасно бродить поздними вечерами в одиночестве. Любую другую женщину и уговаривать бы не пришлось, но с Ларой вряд ли получится набиться в провожатые. Так что оставалось одно: не задерживать ее совсем уж допоздна, как бы ни хотелось.

— Вот и моя, — Дима махнул рукой в сторону машины в паре метров от них, та просигналила. — Нам, к счастью, ехать недолго, даже с пробками.

— Отлично, завтра еще на работу.

Дима с улыбкой на лице покачал головой. Ну что за женщина.

— Я подозревал, что лимит на сегодняшнюю встречу ты уже посчитала. — Опережая Лару, уже потянувшуюся к ручке, он открыл дверь с пассажирской стороны. Джентльмен он или кто. Триумф, правда, длился недолго.

— Знаешь, — она кинула на него странный, как будто полный беспричинного раздражения взгляд, — я могу сесть в машину без посторонней помощи. — Вероятно, его довольство собой не прошло мимо ее внимания. Злости в прозвучавшей фразе он не услышал, но недовольство было, и Дима его не понимал.

— Лара, если ты вдруг так реагируешь, придерживаясь феминистических взглядов, то зря — это просто вежливость, которая ничуть не ставит под сомнение, что ты что-то можешь или не можешь. — Не хватало еще из-за такой фигни поссориться, но и молчать Дима не стал. — Если бы ты знала мою маму, то не сомневалась бы в моих чистых помыслах. — Лара тихо рассмеялась, и напряженность, к счастью, исчезла. Дима закрыл дверь, выдохнул и сам сел в машину.

— Я читала ее статьи. — Видимо, вместо извинений за свой странный выпад или объяснений (он заметил, что его предположение осталось без подтверждения) она решила сменить тему.

— Вот уж не удивлен, — подразнил он ее. — И как тебе?

Лара кинула на него быстрый взгляд.

— А то ты не знаешь, что она одна из лучших.

— Не могу не согласиться, — проговорил он, сосредотачиваясь на дороге.

Новых тем для беседы не нашлось. Лара не пыталась больше ничего сказать, Дима сверялся с навигатором, надеясь объехать заторы переулками. В тишине салона он слышал, как иногда учащается ее дыхание и выдохи получаются чуть шумнее, и чувствовал, что начинает зеркалить ее взволнованность. Даже музыку не включил, не желая нарушать возникшую атмосферу. Знакомую и вместе с тем другую.

Они снова были в салоне автомобиля, снова представляли, что случится совсем скоро и знали, как это может быть, помнили вкус, запах, прикосновения, жар другого тела. То тягучее помутнение и его безумный пик. В прошлый раз они были пьяны и до того околдованы друг другом, что плевать хотели на отсутствие вежливого разговора в пути, в этот раз к желанию примешивалась неловкость. Дима видел, что Лара напряжена, да и сам он не был расслаблен и спокоен.

Они просто не привыкли. К рамкам, в которых стоит себя держать. К условиям, в которых есть намеренная неестественность, исключающая лишнее взаимодействие. К тому, что им многое из того, что легко убивает неловкость, нельзя. Но это пройдет.

[1] Гишар — девичья фамилия Лары Антиповой, героини романа Б. Пастернака «Доктор Живаго».

В этот раз на их пути не случилось ни впечатливших ее автоматических дверей подъезда, ни удивленного взора охранника на входе — ничего не отвлекало Лару от тревоги, защипавшей внутри, стоило Диме въехать на подземную парковку. Пока длился рабочий день, она не то что не сомневалась в принятом решении — предвкушала. В перерывах между консультациями без конца вспоминала брошенный Димой через гладь зеркала взгляд — обещающий, искушающее-дразнящий, — и приятная, возбуждающая дрожь прокатывалась волнами по коже. Раз за разом.

Лара сжимала бедра под столом, дергалась из-за напряженных, постоянно соприкасавшихся с внезапно огрубевшей тканью бюстгальтера, сосков, и держалась на одной мысли о вечере.