север Рузгарда, потирал подбородок, разглядывая карту соседей.

— Если введем войска, значит, мы однозначно диктаторы. Признаем, что какой-то наемник может нам угрожать. Надо удержать бунтующее население. — Это говорил Флим. — Мы не можем себе позволить потерять доверие людей. Власть заботится об их благе. Надо играть в эту игру до последнего.

— До последнего кого? До последнего дворцового служаки? — Рейц рывком встал, оперся на стол, уставился на друга и оппонента. — Такими темпами эти сволочи попросту разбегутся. Ты забыл, что случилось с мельхорскими бабами, которые начали причитать, что, дескать, они всегда-то знали, что самозванец принесет им несчастья?

— Что ты вцепился в этих суеверных дур? Ну заперли их в подвалах, и черт с ними. — Флим отвел глаза, даже отвернулся… Голос его звучал неубедительно.

— Мы как раз и собирались сыграть на суеверии этих дур! — Рейц уже мерил зал шагами, как запертый зверь. — Мы же и рассчитывали на то, что они все начнут молиться богам и Величайшему, лишь бы спас их от Демона!

— Твои люди действовали слишком топорно! — Флим нахохлился, как замерзший воробей. — Он и так уже ушел оттуда, зачем нужны были эти надписи?

— Чтоб другим неповадно было! Чтобы никто не вздумал ему помогать!

— Мы введем войска. — Тихий и мелодичный голос Величайшего прервал горячий спор. Оба друга недоуменно уставились на своего повелителя и покровителя. — Мы введем войска, — повторил тот с немного другой интонацией, — причем как раз на севере. — Величайший обернулся к карте, у которой стоял. — Вот тут, по болотам, мы граничим с Баррокой. Маленькое горное государство, в котором непонятно как живут люди.

Рейц, слушавший Величайшего, усмехнулся, а Флим напрягся:

— А повод? Не будут же поводом те байки, которые люди Рейца рассказывают по кабакам!

— Как раз они и будут. — Величайший сейчас напоминал кота, наевшегося сметаны. — Он барроканский шпион. Это государство задумало захватить наши северные, богатые золотом земли. Они даже свою принцессу туда отправили! Не старшую, конечно, побочную ветвь, но члена королевской семьи!

Рейц и Флим недоуменно переглянулись. Они ничего не знали о принцессе, руководящей Самозванцем. Величайший криво усмехнулся:

— Да ладно вам! Ирека всем уши прожужжала, что она на самом деле принцесса! В этом даже есть какая-то крупица правды!

Рейц рассмеялся, а Флим удивленно вскинул брови:

— Ирека? Та шлюшка?

— Барроканская принцесса! — предостерегающе поднял палец Величайший. — Та, что осуществляет связь и контроль над самозванцем.

— Значит, мы вводим войска! Но не для подавления бунта и не для войны с самозванцем. Мы отражаем нападение барроканцев! — Рейц был по-настоящему доволен.

— Предупреждаем! — поправил его Величайший. — Не отражаем, а предупреждаем. Кстати, надо бы до народа донести, какие они звери. Земли у них дикие, неплодородные. Едят всякую дрянь, потом, одурманенные и озлобленные, на людей кидаются…

— Чтобы есть.

— Что? — Величайший не сразу понял замечание Рейца.

— Людей. Есть. Зимой еды не хватает, они заманивают путников в свои хутора и закалывают как свиней. А потом неприкаянные души тех путников в нечисть обращаются!

— Хорошо! — Величайший ухмыльнулся, — Не злоупотреблять этой байкой, но… Молодец!

Два друга были чрезвычайно довольны, и только Флим хмурился, хотя и старался этого не показывать.

* * *

— Синт! — Лина почти бежала по замку.

Она молчала всю дорогу из деревни. Маги, довольные результатом своей работы, переговаривались и шутили, но кнесса смотрела в одну точку, стиснув зубы. Первым это заметил тот, который помог Лине понять хитрость местного жреца.

— Десяток амулетов подсовывает! Зарядите ему! Помните, кнесса? — Молодой тощий парень оглянулся на свою госпожу.

— А? Что?

— Я про жреца рассказывал. — Улыбка сошла с лица мага.

— А… Да… Вы молодец. — Кнесса хотела добавить, что сама бы ни за что не догадалась, но вспомнила наставления Волгина. — Вы мне очень помогли, — Она постаралась улыбнуться одновременно и приветливо, и высокомерно.

Маг благодарно кивнул и замолчал. Болтовня в повозке резко оборвалась. Лишь звучали отрывки фраз о скорости лошадей или качестве дороги. Но Лина не заметила этой перемены. У нее не выходила из головы та женщина. И маг, который им помог. Молодой. Рыжий.

Приехав, она первым делом кинулась на кухню:

— Синт! — В кухне было пусто.

— Горсинт! — В спальне тоже.

— Где ты, рыжий хулиган? — Она вылетела на задний двор.

— Почему сразу хулиган? — Синт развешивал пучки трав под крышей в тени, и то, как его звала Лина, кажется, ему не понравилось, — Или ты звала не меня?

— Тут много рыжих? — Лина уперла руки в бока и хитро прищурилась.

— Не много. — Тон у мальчика изменился, он отвел глаза.

Лина внимательно смотрела на него и ждала. Он молчал, делал вид, что не замечает ее взгляда. Кнесса сдалась первой.

— А давай-ка добавим!

— Чего? — Горсинт спрыгнул со стены и встал перед Линой, насупившись.

— Не чего, а кого! Рыжих.

— В смысле!

— Я не верю, что в вашем мире нет красок для волос. Я в здешних женских штучках не сильна, но крашеные волосы видела.

— А кого ты хочешь покрасить в рыжий?

— Себя!

— Себя? — В его глазах промелькнул праведный ужас.

— Да, а что тут такого?

— Но… Лина… Ты же …кнесса.

— И что? Кнессе нельзя быть рыжей?

Синт опустил глаза.

— Ну, говори!

— Нельзя!

— Почему?

Синт молчал.

— Это из-за той девочки?

Опять молчание.

— Ее цвет волос не нравится местным?

— Они бьют ее! — Лина никогда не слышала такого яростного шепота. Это было страшнее, чем крик. Мальчик смотрел на нее исподлобья, сжав кулаки. — Они бьют ее до полусмерти, потому что у нее цвет волос не такой, как у них!

Лина присела перед Синтом. Ее зубы стучали от напряжения и злости:

— Ярко-рыжей, Синт! Я хочу быть ярко-рыжей!

Глава 7

Стоявших на дороге было шестеро. Боги всех миров, всего шестеро, но их никак не получалось убить. Может, потому что они уже были мертвы?

Бледные, с безвольно висевшими руками, участками тлена на лице, но осознанным взглядом. Очень страстным, жестоким, голодным взглядом. Первый ряд купеческой охраны ускорился, чтобы налететь на нежить. Тыловые, напротив, примкнули к карете. Четверо верховых, с гиканьем размахивая палашами, неслись на жуткие фигуры.

— Э-ге! С дороги! Пшли! Гей! Гей!

В первую же минуту стало ясно, что мертвецы расходиться не собираются.

Когда между всадниками и зомби на дороге осталось метров десять, двое из стоявших мертвецов вдруг упали на четыре конечности, со звериным рыком разинули рты, толкнулись, как кошки, и прыгнули вперед.

Охранники ожидали этого меньше всего. Один из прыгнувших вцепился в горло лошади. Та дико заржала, кинулась в сторону, ломая строй, роняя наездника. Второй монстр вцепился в бедро