преступников. Зона, бараки, охрана… Инесса неожиданно рыдать затеяла, всхлипывает: «Бедненькие! Заперли, как диких зверушек!» А я уже разобралась, что моя помощница по любому случаю льет слезы, заводит песню: «Ой, сил нет смотреть, как человек мучается, несчастненький, бедненький, пусть ему Боженька поможет!» И весь словесный мед вкупе с заламыванием рук льется в адрес здоровенного бугая, который, издавая запах самогона, дрыхнет в парке на скамейке. Я бы никакого внимания на очередное рыдание не обратила, но она вдруг произнесла: «Но эти бедняжечки хоть живы, а твоего папочку расстреляли». Я чуть со стула не упала. «Кого расстреляли?» Инесса, заливаясь слезами: «Эдичку! Ты своего папулечку помнишь?» Ответила как есть: «Никогда его не видела, он маму беременной бросил». Архангельская руками замахала: «Кто такую чушь сказал? Мамочка твоя, козочка сумасшедшая?» Я кивнула, Инесса зашептала: «Наврала тебе она! И другие лгут постоянно! Хочешь правду узнать про родителей?» Я воскликнула: «Конечно, да!»

Маргарита поежилась.

– И обрушился ливень слов. Всю историю пересказывать не стоит. Никакой смысловой нагрузки в ней нет. Сухой остаток таков. Мама, Ирина Сергеевна – девушка из семьи алкоголиков, нищая, – встретила Эдуарда Ласкина. Парень – красавец, богатый, денег столько, что никогда не потратить, сын известных людей. Мать – актриса, отец – режиссер, дед – академик. Гигантская квартира в центре Москвы, дача, машина… Весь набор счастья тех лет. Уж чем неприметная, плохо одетая мама зацепила такого юношу, непонятно. Но у них случилась любовь, и в шестнадцать лет она родила меня. Родители отца не захотели признать внучку. Но купили маме кооперативную квартиру, пристроили ее учиться в педагогическое училище, меня сдали в ясли на пятидневку. Меня мать только на воскресенье забирала. Вечером в субботу возьмет, в понедельник утром вернет. Затем я плавно в такой же детсад переместилась. Когда мне год исполнился, Эдуарда арестовали. Выяснилось, что он состоял в банде, которая грабила и убивала людей. Конечно, ему наняли лучшего адвоката, но он не помог. Эдуарда расстреляли. Понимаешь мое состояние?

– Ой! – испугалась я. – Нет! Трудно представить, что ты ощутила.

Маргарита кивнула.

– Не очень радостная история. Услышала рассказ Инессы, обомлела, моргаю, не знаю, как себя вести. Я дочь жестокого убийцы? А моей матери всего шестнадцать стукнуло, когда я на свет появилась?

– Ну… – протянула я, – случается такое. Ирина просто влюбилась.

Рита дернула правым плечом.

– Стало понятно, почему она меня терпеть не могла… Спустя неделю приходит Олеся Николаевна, приносит что-то к чаю, спрашивает: «Почему грустная?» Я про мигрень соврала, а мама Андрея в ответ: «Не лги старшим». А мне прямо по-настоящему плохо было в тот день, проплакала несколько часов. Я дочь убийцы! Трудно осознать сей факт. У Олеси же нюх на ложь, она мне пальцем погрозила: «Выкладывай!» Я заревела: «Инесса велела молчать!.. Ой! В смысле, Таня». – «Так, – протянула Олеся Николаевна, – горизонт проясняется! И фамилия у нее Архангельская? Да?» Киваю в ответ, носом шмыгаю. Олеся меня обняла, по голове начала гладить. «Дурочка! Татьяна – гениальная брехунья! Что она наболтала? Рассказывай!» Выложила ей историю. Мать Андрея молча выслушала, случился у нас жесткий откровенный разговор. Она мне дала всю информацию о матери. Сведения оказались не особо приятными, но и не пугающими. Мама приехала в Москву с желанием поступать в вуз. Провалилась на экзаменах, устроилась официанткой в придорожное кафе. Зачем туда зашел Эдуард? История умалчивает. Он ее увез к себе домой – добрый папа давно подарил сыну квартиру. Увы, отец был сборищем пороков – пил, курил, несколько раз лечился от венерических болезней. Учился несколько лет в театральном вузе на первом курсе. Почему его не выгнали? Мать была очень известной, популярной актрисой театра и кино. Отец – режиссер, который снял несколько культовых фильмов. Дед был академиком, главврачом одного из самых крупных тогда медцентров. Из уважения к такой семье Эдуарду под зад коленом не давали. Да еще ректор учебного заведения был другом семьи. Все надеялись, что перебесится деточка, образумится…

Глава четырнадцатая

Маргарита закинула ногу на ногу.

– Ожидания все никак не оправдывались. Эдуард увлекся наркотиками. Сначала травка, потом другая дрянь, уколы. Мать поостереглась на иглу садиться, ума хватило отказаться. Эдуард обозлился – он привык, что все его желания исполняются на раз-два. И вот какая-то девка, которую он в забегаловке нашел, посмела не подчиниться ему? И он живо выгнал мать. Где та жила, чем занималась? Ответа нет. Но разрыв оказался не навсегда. Через пару месяцев мать вновь сошлась с Эдуардом, затем они снова поругались. Высокие отношения! Неизвестно, как долго все могло продолжаться, но потом родителям наркомана позвонили из милиции, сообщили, что Эдуард обнаружен мертвым в своей квартире. И там же находится беременная женщина, у которой начались роды. Мать отправили в клинику, она родила девочку, то есть меня. Смерть Эдуарда случилась от передозировки. Ожидаемый конец!

Маргарита начала заплетать в косички бахрому пледа, который лежал на ручке кресла.

– Дальше все развивалось почти так, как рассказала Инесса. Но она или не владела правильными сведениями, или солгала. Кооперативную квартиру молодой матери не покупали. Родители Эдуарда оформили на нее жилье его покойной бабушки. Отличные апартаменты, многие о подобных мечтают. Мать Эдуарда давала деньги моей матери. Я родилась, когда ей не шестнадцать лет было, а девятнадцать. И ее устроили учиться, она потом стала преподавать литературу. Почему этот предмет?

Рита пожала плечами.

– Понятия не имею, тетя Леся не объяснила. Меня в самом деле поместили в круглосуточные ясли, потом в сад, в школу с продленкой. Мать люто ненавидела меня. Я от нее только и слышала: «Пошла вон», «Ты виновата во всех моих бедах», «Много жрешь». Брань сопровождалась побоями. Лупила она меня только по телу. Руки, ноги и голову не трогала. Никто ведь не станет задирать мне платье, снимать юбку, кофту.

Рита махнула рукой.

– Неохота вспоминать. Еще деталь. После смерти Эдуарда у его родителей осталась только дочь Олеся. Она никогда ничем плохим не занималась. Вышла замуж, супруг быстро сделал карьеру по партийной линии. Он был старше жены. У пары родился сын Андрей, мы с ним одногодки. Учитывая, что мой отец – родной брат Олеси, мы с Андрюшей двоюродные брат и сестра. До десятого класса я не очень хорошо жила. Но Антон Евгеньевич, муж тети Леси, понятия не имел о моем существовании. Работа у него была ответственная, отнимала много сил, супруга не хотела, чтобы мужчина нервничал. И она понятия не имела, как я жила. Мать получала на меня от тети Леси очень