тексты «Повестей» различаются друг от друга незначительными деталями, то в других текстах краткой редакции обнаруживается уже активное вмешательство книжника. Об этом свидетельствует текст «Сказания» (ГПБ, Титова 1994; наст. изд., № 6). Сопоставление его с другими текстами показывает, что автор-редактор опирался на текст «Повести», близкий тем, что дошли до нас. Совпадая в основном со всеми краткими текстами, в начале «Сказание» ближе к «Повести» ГПБ, Q. XVII. 194 (№ 1), но потом начинает обнаруживать сходство с текстом ГПБ, O. XVII. 57, Буслаева 92 (наст. изд., № 2). В «Сказании» находим фразу — «Много, государь, твоего жалованья», кланяется Илья в Киеве не только князю, но и княгине и т. д., что свойственно только тексту № 2. Оригинал «Сказания» был близок, но не тождествен тексту № 2. Взяв за основу текст, близкий «Повести» № 2, сохранив сюжет, композицию, близость народному творчеству, свойственные «Повестям», автор «Сказания» распространил текст, добавил некоторые детали, например, речь Ильи перед тем, как он вынул саблю. Но самое существенное изменение сделано в описании пребывания Ильи в Киеве. Кроме обычных вопросов князя Соловью и ответа Соловья, тут добавлено: «Ои еси ты, Соловеи разбоиник Будиморович! Ты ли еси дороги широкое держал, реку Смородину засви[с]тывал мне своим разбоиническим посвистом?» Ответ держит Соловеи-разбоиник: «Свет государь князь Владимер! Я де славен разбоиник, мужика сын нар[о]читова, я держал реку Смородину, а запер дороги широкия; свистывал я своим разбоиническим посвистом, и от моего посвиста никаков молодец на коне не усеживал и конем не владел. А ныне де я, государь, не твои холоп». Можно предположить, что автор «Сказания» знал какие-то рассказы или былины, в которых Соловей представлялся как человек, богатырь, сын мужика. Под влиянием этих рассказов он и решил уточнить образ Соловья. В «Повестях» Соловей — и человек, и чудовище, в «Сказании» он — человек. И это не случайное изменение, не случайная вставка. Автор «Сказания» и в заглавии поставил Соловья на первое место: «Сказание о Соловье разбоинике...» Обычно в заглавии на первом месте — Илья. Возможно, чтобы отличить свой текст от оригинала, автор назвал его не «Повесть», а «Сказание».

Идейный смысл «Сказания», осмысление образа Ильи не изменилось от того, что Соловей стал человеком, Не изменился он и от иного конца повествования. Автор «Сказания» кончает так: «И тут по упрошению князь Владимер отпустит Илью Муромца постихся, а сам жити станет в Киеве до старости, и преставися ему жизнь». Подобный конец мог быть связан с встречающимся в народной среде отождествлением Ильи-богатыря и Ильи-святого. Но всем ходом повествования такой конец не подготовлен и никакого влияния на образ Ильи не оказывает.

Таким образом, «Сказание» следует признать переработкой текста, близкого «Повести» ГПБ, O. XVII. 57, Буслаева 92 (наст. изд., № 2), каким-то книжником, который был склонен распространить текст и изменить его идейный смысл. Первое ему удалось лучше, чем второе.

В краткой редакции есть еще один отрывочный текст, который называется «Сказанием» — Тихонравова 222 (наст. изд., № 5). Сохранившаяся часть не дает материала для ответа на вопрос, почему текст назван «Сказанием», а не «Повестью». То, что сохранилось, очень близко «Повестям». Но изменения могли быть во второй части, так как текстологическое сопоставление повествований об Илье Муромце показывает, что изменение заглавия обычно совпадает с изменением текста.[49]

Следы иной работы писца-редактора видим в текстах, получивших название «История», или «Гистория» (наст. изд., №№ 7—9). Тексты №№ 8 и 9 более краткие. В них добавлены слова, которые должны связать части повествования и делают текст более прозаическим: «отнють», «и тако», «и тут», «потом» и т. п. Былинные выражения («возговорит таково слово», «ответ держит») заменены обычными в литературе («спрашивает», «отвещает», «потом рече»). Нет здесь и устойчивых былинных формул: описания скачки коня, укора споткнувшемуся коню. От описания дороги «прямоезжей», обычного для всех текстов «себежской» группы и очень близкого былинам, остались только «мосты калиновы». Снят непочтительный ответ Соловья-разбойника князю, т. е. сделана попытка несколько изменить идейный смысл. Но существенных изменений в идее и описании образа Ильи не произошло, он остался близким былинному. Сопоставление с текстами №№ 1 и 2 показывает, что текст «Истории» ближе к № 1 (совпадения отмечены курсивом). Но так как некоторые мелочи совпадают и с текстом № 2, то можно сделать заключение, что переработка велась с текста, промежуточного между №№ 1 и 2, но ближе стоящего к № 1.

В приведенных ниже примерах видно, и как сокращался текст, и как заменял автор характерные былинные выражения (выделено разрядкой):

№ 2 (ГПБ, O. XVII. 57, Буслаева 92)

И сибирски царь говорит: «Как тебя зовут по имени и по отчеству, и которого ты града?». Ответ держит Илья Муромец: «Зовут меня, государь, Илюшкою, а по отчесътву Иванов сын, а уроженец града Мурома». И сибирски царь зговорит таково слово: «Ои еси, доброи молодец Илья Муромец! Живи ты у меня...»

№ 8 (ГБЛ, 5914, Забелина 71)

А сам говорит: «Гои еси ты, доброи молодец! Как твое имя и коего ты граду?» Отвещает Илья Муромец: «Зовут меня Ильею, по отчеству Иванов сын, урожденец града Мурома». Потом рече себежскои царь: «Откуда твоя дорога лучилас?» Отвещает Илья Муромец: «Еду я на мосты колиновы...»

№ 1 (ГПБ, Q. XVII. 194)

Сибир[с]кои царь взговорит: «О еси ты, доброи молодец! Как тебя зовут по имени и по отечеству, и котораго ты города?» Ответ держал Илъя Муровец: «Зовут меня, государь, Илюшкою, а по отечеству Иванов сын, урожденец града Морова». И сибирскои царь взговорит: «Откуды твоя дорога излучилась?»

№ 2 (ГПБ, O. XVII. 57, Буслаева 92)

«И как буду на лесы Бранския, на мосту калиновом, на реке Смородине, ажно напущает».

№ 8 (ГБЛ, 5914, Забелина 71)

«Вторая притчина: как я будучи на мосту колиновом, и там увидел Соловеи и засвистал»

№ 1 (ГПБ, Q. XVII. 194)

«И другая, государь, на меня притчина была: как едучи на мосту калиновом, на реке Смородыне; и наехал и напустил на меня Соловеи-разбонник».

Третий текст, носящий заглавие «История» (№ 7), тоже близкий к «Повести» № 1 (ГПБ, Q. XVII. 194), имеет все особенности первых двух текстов, и книжные и былинные, но несколько отличается от разобранных выше «Историй». Он более распространенный, в нем больше народно-поэтических элементов и есть только ему присущие детали прозаического характера. Некоторые народно-поэтические особенности и словосочетания этого текста встречаются в «Повестях», но их нет в двух рассмотренных выше текстах «Историй». Распространение книжником текста «Истории» № 7 наблюдается главным образом в начале, в конце и в