не говори, что тебе нравится его манера одеваться?! - вклинился третий голосок. - Дошушукалась! Он на тебя смотрит! Ах! У меня мурашки по коже! Страшно-то как!

Молодые девчушки только сейчас осознали, что в притихшем зале их шёпот звучал как колокол, зовущий к обедне. Но вновь возникшую тишину всё-таки снова нарушили. И причиной стал тот самый "ворон", сделавший несколько шагов в сторону троицы. Нет, он не каркнул, хоть это и могло бы показаться естественным в таких обстоятельствах. И менее пугающим, чем удары трости о паркет, сопровождающие каждый его шаг.

Он шёл размеренно, распространяя шлейф дорогого парфюма, созданного на заказ, в котором преобладали горькие нотки, слегка сдобренные чем-то пряно-сладким. Но лишь слегка, лишь за тем, чтобы придать горечи оттенок тяжести и тягучести.

Три сестры остались стоять, хоть и побледнели, а вот все, кто находился рядом, поспешили отойти. Кто-то сумел сохранить достоинство и чопорно вышагивал в сторону, кто-то почти сорвался на бег. Только шептуньям деться некуда, ведь всем было очевидно, что Правая Рука Императора идёт именно к ним.

Шутники и злые языки находили много ироничного в этом термине, ведь у носителя этого прозвища, лорда Вейдера, действительно осталась только правая рука. Левую заменяла ему искусно выструганная деревяшка. Но, естественно, в глаза этого никто не говорил. Впрочем, вечер только начинался...

- Дедушка, рад видеть тебя здесь! - девушки, как ни странно, обрадовались появлению этого несдержанного типа. Можно сказать, истерички в мужском обличии. При других обстоятельствах они сморщили бы носики, если бы этот ушастый криволицый бретёр (авт.: дуэлянт, провоцировавший схватки по любому поводу. Часто таких нанимают за деньги как убийц, ведь отказаться не позволит честь) с вечно немытыми волосами показался бы по близости. Но вот в данный момент они не могли не обрадоваться: вдруг этот ужас, ласково названный "дедушкой", переключит внимание на него?

Но не срослось! Этот подлец, по слухам прикончивший на дуэли собственного отца, поклонился чудовищу в человеческом обличии и важно заявил, усугубляя ситуацию:

- Позволь представить тебе моих подруг, баронесс Амидала, - девушки вежливо поклонились, подумав про себя: "Подруг! Он назвал нас подругами! А вдруг кто-то из услышавших примет это всерьёз? Нам же больше не будет пути в свет!.. Хотя, о чём речь... теперь-то уже точно можно забыть о приглашениях в гости... После такого-то первого выхода."

- Кайло, - прогудело из-под маски, - давно ли ты подружился с кем-то?

Иронию этой фразы оценили и его "подруги" - известный бретёр, кому отказано почти ото всех порогов в городе, да и, пожалуй окрестностей, давно не был вхож ни в один приличный дом. А уж в их семью и подавно.

- Дедушка, не мог бы ты не умалять моей чести в присутствии дам? - возмутился молодой задира, когда упомянутые слегка вздрогнули, подавив смех.

- А не мог бы ты не позорить нашу фамилию? Хоть мы и не родные по крови, но усыновив твоего отца, я принял и тебя как полноправного члена моей семьи. А, значит, её честь и в твоих... ручках, - прогудел "ворон".

- То же мне усыновитель... Ты же всего на пару лет его старше! Я ему говорил, что это принесёт нам только позор! Из-за мелких выгод и места при дворе - такой глупый ход! - распалялся юнец.

- Оставь нас! Не выноси сор из избы. Это семейное дело! - хорошо, что музыка уже давно играет, а, значит, свидетелей этой перепалки немного: кроме "родственников", только три баронессы.

Юноша скрипнул зубами, но всё-таки удалился.

- Прошу простить моего "внука" за то, что вам пришлось стать свидетелями такого неприятного разговора, - слегка склонил голову "монстр".

- Что вы, лорд. Нам вовсе не было неприятно, скорее любопытно, - осмелилась одна из присутствующих, старшая. На правах давней знакомой, Дорме попыталась разрядить неловкость. - Позвольте представить моих сестёр: Падме и Солу. Это их первый выход в Свет.

- Рад встрече, Ваши Милости, - ещё раз поклонился гигант. - Как поживают ваши родители? Всё ли хорошо у Руви и Джобель?

- Благодарим за заботу, - ответила одна из близняшек. - Родители здравы, но не смогли присутствовать здесь: наша тётушка занемогла и это обстоятельство вынудило их быть с нею.

- Я знал и её... Прискорбно слышать, что Апалайне Набери нездорова, - в низком голосе слышалось искреннее сочувствие.

- Простите, а вы знакомы с ними? - удивилась старшая, но ответа не суждено было услышать.

- Этот грубиян докучает вам? - задиристый мужской голос звучал с вызовом из-за спины Вейдера.

Тот, даже не обернувшись, резко сменил тему:

- Поскольку атмосфера вечера уже дважды испорчена, то я не побоюсь спросить, знают ли Ваши Милости, что самцы бабуина, защищая самку кидаются своими испражнениями? Если не верите мне, то это подтвердит вам господин Меконий Витт. Подтвердит всей своей жизнью. Но давайте вместе попросим его не кидаться прямо сейчас.

- Да как ты смеешь, обрубок, говорить такое обо мне, заслуженном боевом офицере и... - начал было возмущаться вновь прибывший, но за него реплику закончил низкий голос Вейдера:

- ...бабуине, - но не остановился на этом, добавив совершенно спокойно, будто комментировал что-то совершенно скучное и не имеющее к нему никакого отношения: - Если бы не маска на моём лице, я бы ещё и плюнул в тебя.

- Лорд, вы грубиян и подлец. Я вызываю вас на дуэль! Завтра утром! У моста через Небесную реку. Прошу быть там с вашим секундантом и шпагой.

- Обязательно буду. А теперь не оставите нас? В вашем присутствии дамы не могут убрать надушенных вееров от лица, слишком тяжёлая атмосфера, - прогудел очередное оскорбление лорд, а Витт раскланялся, забыв с чего началась эта перепалка.

- Лорд, вы же знаете, что он бретёр как и... - тут девушка осеклась, понимая, что чуть не сказала лишнего, но Энакин продолжил сам:

- ...как и мой названный внук. Я искренне извиняюсь, что испортил вам вечер. Я не ожидал, что подобные типы начнут вылезать из-за портьер в самом начале бала... (авт.: Лорд намекает на то, что не особо отягощённые моралью личности прячутся за портьерами и совершают там непотребства) Обычно это происходит ближе к концу вечера, когда они станут чуточку пьянее, - извинения Вейдера вовсе не звучали таковыми.

- Это уже не имеет никакого значения, наоборот, разжигает интерес, - сверкнула глазами Сола.

- Поверьте, в протыкании шпагой лягушек и рассечении ею