Позже в тот же день Сэйдж открыла глаза и ощутила знакомый запах своей квартиры. Она у себя дома, в кровати!

Перекатившись на бок, она вскрикнула. От затылка до плеч каждый дюйм ее тела болел. Особенно сильная боль пульсировала в ушибленном копчике и в правом запястье. Кинув взгляд на гипс, Сэйдж удивленно ахнула: он больше не был белым. Тайк разрисовал его миниатюрными портретами Линка, Джегера, Бэка, Джо, Коннора. Боже, Коннор выглядел совсем как живой! На его патрицианском лице играла улыбка. Тайк нарисовал и племянников, и племянниц Сэйдж, и подруг ее братьев. Портреты были набросаны торопливыми линиями, но сходство поражало. Это было еще одно напоминание о том, как феноменально талантлив этот художник.

– Просто мне было скучно…

Сэйдж подняла глаза и увидела Тайка, прислонившегося к стене.

– Скажи спасибо твоей страсти к фотографиям в рамочках. Кажется, на них запечатлены все твои родственники.

– Просто потрясающе! Сколько у тебя ушло на это времени?

Тайк пожал плечами:

– Не очень много. Я бы справился еще быстрее, если бы ты не отвлекала меня.

– Но я же спала, когда ты это рисовал!

– Ты всегда была красавицей, но я никогда прежде не видел тебя спящей. Во сне ты выглядишь просто потрясающе, – заявил Тайк абсолютно искренне.

Сэйдж чувствовала себя немного неловко из-за его присутствия у себя дома, но по большому счету теперь она ощущала себя защищенной и окруженной заботой. Она не чувствовала себя так с тех пор, как погибли родители.

Сэйдж перекатилась на спину и попыталась подняться, опираясь на здоровую руку. Тайк в мгновение ока оказался рядом. Его сильные руки помогли ей сесть в постели и прислониться затылком к изголовью кровати. Тайк скрылся в ванной, а затем вернулся со стаканом воды и двумя таблетками.

– Они снимут боль.

– Спасибо.

Сэйдж выпила таблетки и мысленно приказала себе вернуть самоконтроль и установить дистанцию между собой и Тайком.

– Я благодарна за то, что ты привез меня из больницы и за то, что присмотрел за мной. Но теперь тебе пора уходить.

Тайк лишь приподнял в ответ бровь и бросил:

– Я не уйду.

Сэйдж сердито посмотрела на него. Это ее пентхаус, и Тайк здесь лишь потому, что она ему разрешила.

– Я не люблю, когда у меня в доме чужие.

– Я тоже. – Тайк пожал плечами и указал на ее живот. – Но меньше чем через шесть месяцев, мы собираемся привести в этот мир нового человечка. Так, может, нам надо попробовать привыкнуть находиться рядом друг с другом?

У Сэйдж непроизвольно открылся рот. Да что происходит? Она пытается выгнать Тайка прочь, а тот не уходит. Что бы такого сказать, чтобы прогнать его?

– Я собираюсь провести здесь несколько дней, так что привыкай к этому, – добавил он.

Проклятье! Сэйдж злилась, но Тайк продолжал говорить совершенно спокойно:

– Пока ты спала, я ответил на миллион звонков от твоих родных.

Он убрал пустой стакан на прикроватный столик и опустился на край постели. Положив одну руку на лодыжку Сэйдж, другой рукой Тайк сжал ее бедро, продолжая говорить:

– Обычно с таким количеством людей я едва ли говорю за целый месяц. А тут пришлось пообщаться с ними всего за полдня.

Сейдж пыталась следить за его словами, но мысли путались из-за рук Тайка, касающихся ее ноги.

– Что ж, меня это не удивляет – ты никогда не был болтуном.

– Но я умею общаться и вести светскую беседу, когда необходимо, хотя это очень зависит от моего настроения.

– Давай посмотрим правде в глаза. Люди твоего склада обычно угрюмы и погружены в раздумья. Хотя это, конечно, немного возбуждает, – пробормотала Сейдж.

– Лишь немного? – прошептал Тайк, наклоняясь над ней и пожирая взглядом ее губы.

У Сэйдж перехватило дыхание, сердце бешено забилось в груди. Тайк завис над ней, продлевая ожидание, а затем его губы наконец встретились с губами Сэйдж. В этом поцелуе была страсть, но чувствовалась и сдержанность – он был предназначен подарить утешение, заново соблазнить, и Сэйдж не знала, как на него ответить. Ей хотелось, чтобы Тайк целовал ее горячее, разжег в ней огонь, но одновременно с этим не хотелось, чтобы этот поцелуй перестал быть таким нежным. Это было настоящее соблазнение. Но вскоре Тайк оторвался от ее губ и выпрямился. Его черные глаза сверкнули в полумраке комнаты. Сэйдж с удивлением почувствовала, что его рука, лежащая на ее бедре, слегка дрожит.

– Когда я увидел, как ты упала… Ты напугала меня до чертиков!

Не в силах вымолвить ни слова, Сэйдж лишь кивнула, не отрывая взгляда от бури, бушующей в глазах Тайка. Первый раз она видела его таким – не сдерживающим свои чувства. В глубине его темных глаз читалось столько эмоций, что у Сэйдж перехватило дыхание. Она подняла руку, коснулась лица Тайка и внезапно ощутила порыв задрать ему рубашку и провести ладонью по его мощным бицепсам. Захотелось забраться в его душу, заставить этого мужчину забыть о привычке выстраивать дистанцию между собой и людьми. Искушение было велико, но Сэйдж заставила себя отступить.

– Говоришь, мне звонили? – бросила она.

От этих прозаических слов Тайк снова будто бы отгородился от нее барьером.

– Каждый из звонивших собирался проведать тебя сегодня вечером, но я сказал, что вместо того, чтобы по очереди забегать на минутку, пусть приходят все вместе после работы к нам поужинать.

Сэйдж сдержанно кивнула и провела рукой по лицу, чувствуя, как в едином ритме пульсирует боль в голове и копчике.

– Чем же их угощать? Ведь холодильник у меня почти пустой. Надо заказать чего-нибудь…

Тайк сжал ее бедро, чтобы привлечь к себе внимание.

– Я приготовил запеканку из курицы. Ее хватит на всех.

– Так ты умеешь готовить? С каких это пор?

– С детства. Мне пришлось научиться, чтобы мы с Локлин не сидели голодными, – вырвалось у Тайка, и тут же на его лице отразилось сожаление, что он поделился настолько личным.

Сэйдж понимала, что ему не хочется продолжать этот разговор. Но раз Тайк сам начал, она решила прощупать его, узнать получше отца своего ребенка, хотя и понимала, что рискует, заступая за привычную черту.

– А где же была ваша мать? Она что, не кормила вас?

– Только если чувствовала себя достаточно хорошо, – ответил Тайк и встал, давая понять, что не намерен обсуждать свое прошлое.

– Она была больна?

Тайк посмотрел на абстрактную картину поверх головы Сэйдж и пожал плечами.

– Она страдала от депрессии: могла целыми днями не выходить из своей комнаты или часами раскачиваться молча. Правда, ходить на работу у нее в основном получалось, но, вернувшись домой, мама снова впадала в ступор. Если бы я не научился сам присматривать за собой и за сестрой, мы бы сидели голодными… Да, нам приходилось нелегко…