Ей на память пришли слова бабушки о том, что у нее есть соперница, и Юля поморщилась. Спросить у Дэна, что у него с той последней пассией, о которой писали все таблоиды? Она вспомнила о ней, и испытала такую черную ревность, что пальцы с силой сжались на пластике телефона.

— Я хочу завтра за тобой заехать и отвезти на ужин. К моему отцу, — прежде, чем она решилась задать вопрос, послышался голос Лебедева, и Юля прикусила нижнюю губу.

Ужин с отцом… это не просто услуги массажистки или голый секс. Это нечто гораздо большее. Но разве не этого она желала? Разве не хотела, чтобы у них с Дэном все было именно так?

Она сделала глубокий вдох, размышляя о том, не будет ли опасным ехать к нему, и пришла к выводу, что вряд ли кто-то решится организовать покушение прямо в доме отца Лебедева. К тому же, возможно, снова выпадет шанс понять, есть ли в принципе вероятность получить от Дэна и его семьи помощь, если она решится и во всем им сознается.

— Хорошо, — согласилась она на предложение Дэна, и улыбнулась, услышав непримиримые слова, в которых, впрочем, звучали оттенки шутливости:

— Это был не вопрос. Я буду у тебя в шесть.

— Заходи, — пригласил Дэн Юлю, распахивая перед ней дверь в спальню, которую занимал вплоть до момента, когда ему исполнилось восемнадцать.

Здесь все было ровно таким же, что и раньше. Широкая кровать, застеленная темным покрывалом, в углу — хоккейная экипировка с того времени, как увлекался этим видом спорта. Модели спорткаров, каждая из которых стоила как новая Лада. В общем и целом — ничего особенного, но именно сюда сегодня первым делом захотелось привести Юлю.

Когда еще только ехал к ней, как всегда в сопровождении целого кортежа, думал о том, как все внезапно изменилось. Совсем недавно он просто хотел ее трахнуть. Пару раз, может — больше. И забыть, как забывал всех тех, кто был до нее. Сейчас же от одной мысли, что Юля Воронцова есть только в его воображении, становилось херово. Даже шальная мысль мелькнула о том, что он сейчас может приехать к ее дому, и поймет, что нет никакой простой девочки Юли, чей отец потерпел фиаско несколько лет назад. А есть любимая богатенькая принцесса, которая фыркнет, едва на него взглянув.

Эти дурацкие фантазии шлейфом тянулись за Лебедевым вплоть до того момента, когда он припарковался возле дома Юли, а когда она вышла из подъезда и села к нему в машину, заметно успокоился. И вот теперь первым делом привел в ту комнату, что была для него особенной.

— Классно.

Это было первым словом, которое Юля выдала в качестве приговора, когда прохаживалась туда-обратно, рассматривая аскетично-дорогую обстановку. Она заложила руки в задние карманы джинсов и выглядела при этом настолько соблазнительно, что у Даниила возник резонный вопрос: есть ли у него хоть шанс ее не хотеть? Если она будет одета, например, в безразмерную хламиду? И тут же рефреном прозвучал ответ — не будет.

Не будет.

— Нравится?

— Да. На тебя все это очень похоже.

— Вот как?

Он подошел к постели и присел на краешек. Это было кайфово — снова чувствовать себя беззаботным пацаном лет пятнадцати, который возвращался сюда после уроков. Стоп! В то время он ведь тоже знал Юлю. Знал и не замечал, потому что в голове — лишь ничего не значащие обрывки воспоминаний. А вот сама Воронцова все помнила о том времени — он мог побиться об заклад. И сейчас она была такой близкой, стоит только руку протянуть, и…

— Что именно на меня похоже? — вместо того, чтобы претворить свои желания в жизнь, уточнил он, так и продолжая наблюдать за Воронцовой, которая рассматривала убранство его комнаты.

— Тот набор всего, что я здесь вижу. Одни тачки эти чего стоят, — она указала на модели спорткаров. — Ну и вообще вся комната как будто для тебя сделана.

— М-м-м, как интересно.

На самом деле ему было ни черта не интересно. В крови уже бурлило желание притянуть Юлю к себе, опрокинуть спиной на кровать и нависнуть сверху. Но он почему-то медлил.

— А отец твой… он скоро приедет? — словно бы невзначай поинтересовалась Воронцова, но он уловил в ее голосе тревожные нотки.

— Не знаю. Обещал к семи быть. А что?

— Ничего.

Она снова отвернулась, делая вид, что увлечена рассматриванием очередной ничего не значащей вещицы, и Дэн решился. Сделал неуловимое движение в ее сторону, обхватил за запястье и потянул на себя. Юля ойкнула, а когда оказалась под ним, уперлась в его плечи руками. И выглядела при этом настолько удивленно-испуганной, что он невольно задался вопросом: «Что не так?». Впрочем быстро послал его ко всем чертям, когда склонился к ее губам, шепнул в них: «Соскучился чертовски», и впился в рот Юли поцелуем.

Дэн даже не представлял, что могло случиться, чтобы он перестал упиваться тем, как быстро и жадно она ему отвечает. Только от понимания, что Юля тут же воспламеняется и становится готовой на все, сносило крышу.

Он неспешно обвел ее язык своим, чуть прикусил, после чего углубил поцелуй. И все это время она отвечала. Так, что с ума сходил. Расположившись между ее разведенных ног, Дэн сделал несколько движений бедрами, как будто уже был в Юле. Если так пойдет и дальше, он отправит на хрен свое желание познакомить Воронцову с отцом и трахнет ее прямо сейчас. Просто сорвет одежду и с Юли, и с себя, и как только это станет возможным — войдет в нее сразу на всю длину.

Первый раз возьмет ее быстро, а потом… потом покажет ей, как хочет любить. Долго и неспешно.

Она впилась ногтями в его плечи, которые засаднило несмотря на то, что на них была рубашка. Даниил принялся неистово трахать ее рот языком, а сам все острее чувствовал потребность взять Юлю. Прямо так, в этой же позе, только бы избавиться от чертовых тряпок.

— Б*яяяя, — простонал он, отрываясь от нее, когда в гостиной послышались громкие голоса, возвестившие о том, что приехал отец.

— Что случилось? — спросила Воронцова, тяжело дыша и пытаясь сфокусировать на нем взгляд.

— Отец… Дома. Будет не очень удобно, если мы сейчас запремся с тобой здесь на пару часов.

— И не нужно.

Дэн перекатился с Юли в сторону, пытаясь отдышаться и прийти в себя. Член в штанах стоял колом. Ему понадобится чуть больше времени, чем он рассчитывал, потому что от одного вида, как Воронцова поправляет блузку на груди, возбужденные соски которой было видно даже через ткань, вожделение вскипало в крови и не давало ни единого шанса на то, чтобы он успокоился.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А ведь он мог не везти ее сюда, а поехать прямо к нему, где не выпустил бы Юлю из своей постели до утра. Но нет. Ему так хотелось, чтобы отец познакомился с Юлей, что эта потребность уже стала навязчивой идеей.