— Дык, тебе оставлять, боярин? — опять окликнул их холоп. — Остывает.

— Ступай, перекуси, чужеземец, — разрешил мудрый Аркаим. — Я все равно сыт.

Середин кивнул, отошел к общему котлу, уселся в круг со своими спутниками, запустил ложку в кашу с разварившимися крупинками сушеного мяса и негромко поинтересовался, глядя перед собой:

— Куда вас носило, Любовод? Отчего во дворец Аркаима после побега не пошли?

— Дык, колдун, ты же сам самоцвет магический у правителя отобрал, когда в зале с ним бился. Вот мы в селение горное и отправились, где камни эти добывают да гранят. Мастер один этим занимается. Ста-арый… И дело свое медленно творит — всего пять камней у него было. Мудрый Аркаим два забрал, остальные оставил. Спрятать повелел.

— Медленно, быстро — а зачем им, на двоих с братом, много камней? — пожал плечами Середин. — Странно, что у него запаса во дворце не имеется. Хотя, с другой стороны… Догадался, наверное, мошенник, что я раньше него туда попасть успею и саблей острой встречу. Вот и побоялся без кристалла магического возвращаться. Кстати, а коней в той деревне горной вы взять не догадались?

— Ты не видел, что за тропы туда ведут, друже. Как сами ноги не переломали, и то чудо. А уж лошадям… — Он безнадежно махнул рукой.

— Понятно, — кивнул Олег. — Значит, и дальше на своих двоих топать придется. — Он зачерпнул еще ложку каши, съел, недовольно покачал головой: — Что же ты, Будута, сало забыл кинуть? Хоть бы для аромата чуток добавил!

— Дык, боярин, как кухню грабили, каждый норовил че повкуснее утащить. От и не соблазнился никто на сало-то. Из всех ты един мудр оказался, — отвесил холоп ему поклон, — заместо копченостей да рыбы мяса сушеного и сечки взял. Токмо ими последние дни и спасаемся.

— Не все золото, что блестит, — ответил расхожей поговоркой ведун. — И не каждый самоцвет — сокровище… — Он понизил тон: — Ты про седьмой осколок сказывал, Любовод?

— Нет пока, друже, — улыбнулся купец. — Коли все разом продать, цена завсегда ниже получается, нежели в розницу. Вот как книгу мудрый Аркаим получит, да одного всего осколочка ему не хватать будет — от тогда и торговаться станет веселее.

— Ты у него большое судно-то заказал? — Олег с трудом сдержал усмешку. — Чую я, пока ты трюмы самоцветами до самого верха не набьешь, мы отсюда не отчалим.

— А про невольницу твою речи не шло ни разу, — неожиданно посерьезнел купец. — Как под скалой правитель здешний про нее помянул, награду за нее обещая, ни разу боле не обмолвились.

— Верю, — вздохнул Середин. — Ты меня извини, друже, что про тебя так подумал. В одиночестве завсегда дурь всякая в голову лезет.

— Да я понимаю, друже, — кивнул новгородец. — Когда деньга такая крутится, всяко бывает. Иной и отца родного продаст, и брата кровного. А уж про друзей… — Он с досадой махнул рукой.

— Ты же не продал? — поднялся Олег.

— Так ведь и ты бы не продал… — Купец тоже поднялся, и они крепко обнялись, похлопывая друг друга по спинам. — Рад, что мы снова вместе, друг мой.

— И я рад, Любовод. Так куда мы теперь?

Приятели уселись к котлу и снова взялись за ложки.

— Правитель во дворец возвернуться предложил. Пару дней отдохнуть, в себя прийти, баньку стопить, переодеться. А уж потом дальше думать, как Каим брать.

— Разве у них есть бани? — удивился Олег.

— А рази нет? — еще больше удивился купец — Как же они иначе парятся? Мудрый Аркаим сказывал, мыться будем.

— Мыться, мыться… Забыл, как нас тряпочкой обтерли да по светелкам отправили?

— Дык, больные же мы были, колдун! Оттого и мыли нас с осторожностью.

— Ну посмотрим, посмотрим… А Каим захватить — чья идея была, Любовод? Твоя или правителя? Или мудрый Аркаим думает, что его?

— Какая разница, друже? Я лишь намекнул пару раз, что книга ныне, как пророчество сполняться начало, ему зело пригодиться может. А то как бы Раджаф не порушил ее со страху. Ну и что мы, коли наградят достойно, подсобить с этим делом можем.

— Главное, чтобы с кормчим ничего не случилось, пока мы до него добираемся.

— Не, не должен его Раджаф тронуть. Он же ведает, кто мы таковые. Побаивается. Пока Ксандр жив — нас его смертью пугать можно. А коли мертвый — пугать ужо нечем. Посему не должен он кормчего трогать. Выжидать станет.

— Хорошо бы, коли так…

С баней Любовод все-таки промахнулся. Под помывкой в горном дворце понимали именно обтирания влажными ароматными тряпочками после экономного обливания водой из ковшика. Зато в остальном путники отдохнули от души: почти полсуток сна на мягких перинах, чистая одежда, груши, абрикосы, персики — всего вдосталь, мясо вареное, жареное, печеное, тушеное, рыба — на любой вкус. Но ничто не приходит просто так — и вороненые чешуйчатые брони, что были принесены мужчинам вместе с рубахами, войлочными поддоспешниками и меховыми накидками, лишний раз подтверждали эту незыблемую истину.

Два дня отдыха — на третий путники выехали из ворот селения, имея в поводу по паре заводных скакунов. На этот раз мудрый Аркаим самолично выступил в поход. Может, не очень доверял однажды изменившим ему чужеземцам, может, считал, что цель нового наступления слишком важна, чтобы наблюдать за боевыми действиями с высоты птичьего полета. Урсула тоже покачивалась в седле рядом с Олегом. Ведун не решился оставить ее одну: слишком уж много развелось в Каиме желающих глянуть в ее разноцветные глазки, слишком большую цену назначали правители за ее жизнь и кровь.

Двигались они знакомым путем: по тракту к реке, затем по ледяному мосту, созданному магией Аркаима, на отмель, потом направо к ручью, с версту скакали по мелкой гальке и наконец оказались на поляне, с которой начиналась дорога к первому прибрежному городу Раджафа — Киве. Правда, на рысях путь в четыре пеших перехода всадники одолели часов за восемь и первый раз остановились на привал возле родника среди некошеных лугов.

— Завтра Кива нашей будет, — вспомнил Любовод, когда, расседлав своего коня и отерев его от пота, повел к ручейку на водопой. — Опосля, помнится, Ламь, за ними Птух, Аналараф, Та-кем — и все, мы под стенами столицы. Коли нигде не задерживаться, дня за три добраться можно.

— За Ламыо Туеслов стоит, — поправил Аркаим.

— Нет больше Туеслова, — ответил Олег. — Во время прошлого похода сопротивляться он стал. Вот и разорили мы его вчистую, ничего не осталось.

— Да, помню, я видел, — спохватился правитель. — Там ныне токмо холмы, да трава зеленеет. А как вы ныне, без армии, города брать намерены, чужеземцы?

— Мы? — не понял Середин.

— Конечно, — кивнул правитель. — За что же я вам такую груду самоцветов отсыпать обещал? За разговоры путевые, что ли? Вы помочь со взятием Каима подрядились. А коли так, то и городки путевые подчинить должны. Как же мы столицу осадим без опоры прочной за спиной?