рассказывает об исцелениях, и к нему стекаются толпы. В этом есть противоречие: с одной стороны, он постоянно скрывает свои чудеса, с другой – все про это знают, а с третьей – кажется, как будто никто не знает, и вообще он впервые начинает их совершать. Противоречие можно разрешить, если понять, что эти действия имели не такой масштаб, как мы себе представляем. Христос мог находиться каждый раз в новой социальной группе, где о его действиях еще ничего не было известно.

В данном эпизоде действие происходит в Капернауме, где Иисуса точно видели и знают. Почему же книжники недовольны его действиями, если он исцеляет людей? Дело в том, что, совершая все эти чудеса, Иисус постоянно говорит слова, вызывающие смущение, негодование, гнев, открытое раздражение. В итоге то, что он делает, оценивается положительно, но то, что говорит, – нет. В этом и заключается диссонанс восприятия его действий, особенно для религиозно настроенных людей.

Мк. 2:10–12 «Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи, – говорит расслабленному: тебе говорю: встань, возьми постель твою и иди в дом твой. Он тотчас встал и, взяв постель, вышел перед всеми, так что все изумлялись и прославляли Бога, говоря: никогда ничего такого мы не видали».

«Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи» – здесь мы сталкиваемся с частым самообозначением Иисуса «Сын Человеческий», он регулярно так себя называет. Это выражение встречается в Ветхом Завете – Иисус его не выдумывает, а заимствует оттуда. Позднейший церковный дискурс зацепился за этот фразеологизм как за его самосвидетельство, что он есть истинный человек в дополнение к тому, что он также и Бог. Впоследствии эта фраза – «Сын Человеческий» – была даже внесена в определенные догматические формулы (те же халкидонские [21]) как основание того, что он есть истинный Бог и истинный человек, то есть этим самоназванием Христос подчеркивает, что он – человек. Но это похоже на подгонку фактов под заданную идею.

«Сын Человеческий» – специфическая восточная словесная конструкция, которая не подразумевает никакого пафоса и просто значит «человек, сын человека». Для этой культуры характерно в определении человека обращаться к теме отца. Например, используются ругательства типа «сын осла», что, по сути, означит «ты осел». Но сказать «ты – сын осла» – это не просто обозвать ослом, это еще и предков назвать ослами, то есть оскорбить весь род. Если учесть родовой характер древней религиозности, определение человека через качества отца – естественный прием. Поэтому самообозначение «Сын Человеческий» – это не что иное, как калька восточного «человек».

Итак, когда Христос говорит: «Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи», – кого он имеет в виду – себя или человека вообще? Можно истолковывать это, исходя из уровня восприятия текста. Если мы воспринимаем его исключительно как рассказ о Всевышнем, проповеднике или чудотворце, то, конечно, он говорит про себя. Но если мы вернемся к идее, что это повествование предлагает некоторый принцип узнавания, что каждый должен сам для себя что-то открыть внутри этого повествования, а главное – внутри этой Благой Вести, то это утверждение Христа – открытие некоторой внутренней реальности. Об этом будет еще много слов – например, «Царство Божие внутри вас, и не придет оно заметным образом», и все многочисленные притчи, которые рассказывают о том, что Царство Божие сокрыто, как зерно, которое никто не видит. Все это постоянно возвращает читателя к внутреннему созерцанию, переводит внимание с внешних событий на внутреннюю реальность – как дзенские притчи и коаны [22], которые имеют внешний сюжет, но направляют к внутреннему созерцанию. Вся мистическая поэзия построена таким же образом. Весь этот текст, по сути, предлагает нам некоторые события, которые должны перенаправить вектор от внешнего к внутреннему. И вопрос, какой же именно человек имеет власть прощать на земле грехи, является здесь фундаментальным.

Вернемся к истории с прокаженным. По сути, касаясь его, Иисус уничтожает дистанцию, соглашается с тем, что этот прокаженный не является великим грешником, что эта болезнь – не наказание за какие-то скрытые грехи. Он его принимает. Он говорит: «Прощаются тебе твои грехи», – это значит: «я против тебя ничего не имею», «я тебя принимаю». Здесь уместно вспомнить, что некоторые болезни имеют психосоматическую природу. Например, когда человек чувствует, что по отношению к его речи окружающие настроены враждебно, не дают ему права голоса, но потребность высказаться есть – начинается ангина (это будет психосоматическая ангина, хотя бывает и другая). Если на человека взвалено очень много обязательств, от него многого ждут – у него начинает болеть спина. Существует немало других подобных примеров. Но если тому, у кого ангина, вдруг кто-то говорит: «Мы поняли, что ты хотел сказать, говори», – если устранена внутренняя причина, ангина может пройти очень быстро, потому что она имеет причину не бактериальную, а психосоматическую. То есть принятие человека может вернуть кого-то в обычную человеческую жизнь, исцелить его. Именно поэтому Христос касается прокаженного, хотя этого делать нельзя.

Когда Христос говорит: «Прощаются тебе грехи твои», – это значит: «Ты теперь можешь ходить, можешь делать, что угодно». Также и фраза, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи, представляет собой перенос акцента с Бога, который прощает грехи, на человека, который прощает грехи. И это не про то, что «я среди вас Бог». Это вот о чем: «Вы сами друг другу как боги, и пока вы друг к другу имеете претензии, вы и болеете. Причем болезни могут быть не только внутренними, но и внешними. А вот если этих претензий не иметь, то и реальность меняется». Кстати, в другом месте Христос прямо будет об этом говорить: «Прощайте, и будет прощено вам». Чтобы наступила новая реальность, нужно совершить акт прощения. И должны его совершить все. В данном случае Иисус эту функцию берет на себя и говорит: «Прощаются тебе грехи». По большому счету это театрализованная притча, пророческое действо. Вообще, у пророков доминирующей формой не всегда были слова, но часто – театрализованные действа, они часто изображали какие-то сценки, чтобы что-то продемонстрировать. Здесь происходит то же самое. Иисус берет эту функцию на себя как бы от лица Бога – то есть если вы ждете, что с неба спустится особая милость, и Бог придет прощать ваши грехи, ждать можно очень долго. Но ваши грехи в первую очередь друг против друга. Оставьте претензии, простите друг другу, и тогда реальность изменится. И вся эта притча заострена именно на этом акценте. Книжники говорят: «Кто может прощать грехи, кроме Бога?» И