Он готов был сдаться, лишь бы мне не причинили вред.

Он готов был отдать источник, да все, что угодно, лишь бы этот Шерл не задушил меня своим туманом.

Я не знала любви, юношеская влюбленность в соседа по парте не в счет, но теперь поняла, что это была именно она.

«Джина, мы ударим вместе, — услышала я голос Бриндана в своей голове. — Попробуй резко уйти вправо на счет три. Раз… Два…»

Когда прозвучало «Три!» и драконья бригада единым уверенным движением выбросила сверкающие огненные шары в сторону Шерла, я скользнула вниз и вправо. Со звоном натянулись нити, и я вдруг поняла, что горю.

Но это пламя не пришло откуда-то со стороны. Оно било из меня, из моей груди, зарождаясь где-то под сердцем и выжигая чужие чары.

Я едва не задохнулась от боли и удивления, которое было сильнее любой боли. Огонь, который выплескивался из меня, был ровным, наполненным всеми оттенками сиреневого и синего, и кто-то из драконов закричал:

— Это источник! Источник бьет через нее!

Шерл оттолкнул меня в сторону. Я рухнула на траву, а он попятился, сделал несколько шагов назад, и рухнул на колени, охваченный сиреневым пламенем. В отличие от драконьего огня, оно полыхало совершенно беззвучно, и от него веяло прохладой и свежестью.

Подул свежий ветер поздней весны, унося гарь и вонь. Сиреневое пламя било, исторгаясь из меня. Я чувствовала, как Бриндан обнимает меня за плечи, как утекает боль, сменяясь легкостью освобождения, и это было настолько хорошо, настолько радостно, что я одновременно засмеялась и заплакала.

— Джина! — кажется, это Бриндан звал меня. — Джина, это надо остановить, или ты сама вспыхнешь. Давай-ка вместе, представь зиму. Заморозь свой огонь!

Заморозить? Я даже представить не могла, как это можно сделать.

Но начала дышать глубже, пытаясь остановить сиренево-синий поток. Достаточно, мы уже победили. Теперь нужно успокоиться, залечить раны и изгнать раненых врагов. Ах, да! Еще же надо было разрушить кольцо чужих чар, чтобы освободить Пелингар…

Огонь источника иссяк, и я обмякла в руках Бриндана. Но не успели мы опомниться, как кто-то из драконов, кажется, Вергер, посмотрел куда-то вправо и воскликнул:

— Смотрите! Источник волшебства пробился!

На мир лег аметистовый отблеск. Посмотрев туда, куда показывал дракон, я увидела, как от травы в небо поднимается дымящаяся колонна. Полупрозрачная, туманная, она окутывалась облаками, устремляясь все выше и выше. Завитки тумана текли вокруг нее, и от колонны веяло такой легкостью и спокойствием, что становилось легче дышать.

Источник волшебства исцелял раны и освежал душу.

Все мы завороженно смотрели, как в колонне плывут струи света — золотые, фиалковые, лиловые. Мириэль зачарованно провела ладонью по лбу, стирая копоть, и промолвила:

— Великое небо, он больше всех, какие я видела…

Я обернулась к Бриндану и увидела, как свежие ожоги на его лице, руках и шее растворяются без следа, оставляя чистую кожу. И его бригаду источник тоже исцелял, вскоре драконы Бриндана выглядели так, словно надели обгорелые лохмотья просто ради забавы.

А вот соперникам повезло меньше. Лиловые отблески источника ложились на их лица, вот только раны не затягивались, и легче им не становилось.

Так вам и надо! Я невольно ощутила злую, мстительную радость, но она развеялась сразу же, как только я перевела взгляд на источник.

Рядом с ним не могло быть ни боли, ни зла, ни дурных мыслей.

— Я принадлежу дому Валдер, генералу Валдеру и его жене, — прозвучал в голове мелодичный голос, не мужской и не женский. Источник обратился сразу ко всем нам. — Такова моя воля! Дом Хорвинен и все дома, которые поддержали его в войне, лишаются моей силы, помощи и благодати отныне и до конца времен за то, что сражались с сородичами и взяли заложника. Такова моя воля! Уходите и не возвращайтесь. Такова моя воля!

Наши противники испуганно переглянулись. Похоже, источник впервые отказывался кого-то принимать. Да уж, тут и правда удивишься.

— Вы его слышали? — поинтересовался Бриндан, с веселой улыбкой глядя на драконов. — Проваливайте, да поживее.

Глава 22

Осада была снята, кольцо чужих чар разрушено. Бригада Бриндана на всякий случай установила новые защитные заклинания, мало ли, кто-то еще захочет захватить источник волшебства. Пока драконы работали, я сидела на траве вместе с Мириэль и Гарнет и смотрела, как яркие краски источника становятся бледнее.

Он будто бы утихал и успокаивался.

— С источниками волшебства всегда так, — заявила Гарнет со знанием дела. — Я никогда не видела, как они проявляются в первый раз. Но родители рассказывали, что сначала они показывают всю свою мощь. А когда покажут, то стихают и становятся почти невидимыми.

— Интересно, что скажут твои родители, когда узнают, что ты здесь, — сказала Мириэль.

Гарнет только рукой махнула.

— Скажут то же, что и твои. Что мы обе сошли с ума и не получим ни монетки из родительского наследства. Что никто не возьмет нас замуж, и так нам и надо.

— Я знаю человека, который возьмет Мириэль замуж прямо сейчас, — сказала я, и драконицы посмотрели на меня с нескрываемым интересом.

— Это, должно быть, тот художник, — догадалась Мириэль. — Он так на меня смотрел, что я испугалась, что вспыхну. Так и прожигал взглядом. В нем случайно нет драконьей крови?

Я пожала плечами.

— Не знаю. Но он влюбился с первого взгляда. Хочет подарить тебе свою лучшую картину.

Драконицы рассмеялись. Восторги и ухаживания людей были для них не в диковинку.

— Хорошо! — согласилась Мириэль. — Повешу ее в своем дворце, когда он отстроится… вон там, например.

И она указала туда, где на холмы взбегала маленькая березовая рощица.

— Мило, — согласилась Гарнет. — Хочешь жить за городом?

— Когда тут закипит жизнь, то это будет не «за городом», а большой культурный район, — сказала Мириэль. — А вон там, где раздвоенный холм, будет музей современного искусства. А я стану его покровительницей.

Это было сказано таким тоном, что Гарнет рассмеялась и воскликнула:

— И будешь покровительствовать тому художнику! Как его зовут, кстати?

— Андреа Джезетт, — ответила я, ожидая очередную дружескую подколку, но Гарнет посерьезнела, посмотрела сперва на Мириэль, а потом на меня и переспросила:

— Андреа Джезетт? Сам Джезетт? Ну ничего ж себе!

— Он выдающийся художник, да? — спросила Мириэль, и Гарнет