ничего не понимаешь? Ведь одно твоё слово, и свадьбы не будет! Ты же знаешь, что я люблю не его!

Николай ничего не сказал в ответ. Он тоже стоял и молчал. Надя приблизилась к нему и взяла его за грудки:

– Ну, признайся, признайся же, я же тебе нравлюсь? Скажи мне!

Николай кивнул головой, а Надя продолжила:

– Только не перебивай, а то я собьюсь и всего не скажу! Я прощаю тебе твою актриску, и кто там у тебя ещё был помимо неё… Потому что все эти несколько лет, как мы с тобой познакомились, я постоянно думала о тебе, потому что я хочу быть только с тобой, и потому что ты сам всё видишь и всё знаешь.

После этого монолога Надя закрыла глаза и потянулась к губам Николая. Они впервые поцеловались. Но Николай тут же очнулся и отшатнулся от Нади.

– Прости, Надюша, но я не могу! Выходи за Костика замуж. Он прекрасный человек! И он же мне друг!

Разрыдавшись, Надя бросилась бежать прочь.

А буквально через месяц после выпускного она вышла замуж за Костика и последовала за мужем по месту его службы в Омск.

***

Николай и Костик изредка списывались и были в курсе событий, какие у каждого происходили. Но вот на третий год их службы пришло письмо уже от Нади, хотя она ему за это время никогда не писала.

Надя Олейничева (а теперь у неё была такая фамилия по мужу) сообщала, что Константин Юрьевич Олейничев погиб на Балканах. Как раз в это время там разгорелась Первая Балканская война и шли очень тяжёлые бои. И Костик, как идеалист, оставил службу и пошёл добровольцем в болгарскую армию, чтобы помочь братьям-славянам освободиться от Отоманского ига.

Он погиб на подступах к Константинополю, при штурме ничем неприметного городка Лозенград.

Глава седьмая

Получив телеграмму от Николая, что он будет проездом в Омске, Надя этому сообщению несказанно обрадовалась. А ещё она волновалась, как бы ей не пропустить прибытие его парохода, и поэтому пришла на пристань заранее. Появившись намного раньше нужного часа на речном вокзале, она достала дежурного, потому что неоднократно у него узнавала, когда же должен появиться «Евпатий Коловрат», и тучный усатый дядька, в последний раз совсем уж раздражаясь, ей заявил, что она точно не опоздала. Тем более, что из Павлодара телеграфировали о задержке «Евпатия» с отплытием на час-полтора. И даже если бы капитан парохода попытался наверстать потерянное время, то раньше он точно не прибудет, так как это нереально.

И только после этого Надя успокоилась.

Но всё равно она не могла усидеть на лавочке. Прохаживаясь взад-вперёд, она постоянно смотрелась в зеркальце, чтобы проверить, всё ли у неё в порядке с причёской, и не размазалась ли у неё помада на губах (тогда обычные женщины ею редко пользовались, но на этот раз Надя её использовала, чтобы выглядеть уж совсем неотразимо). А ещё Надя надела своё лучшее платье и выпросила у подруги духи, модную шляпку и сапожки на высоких каблучках.

И вот, наконец-то, на горизонте появился столб дыма – это говорило о скором появлении какого-то парохода. Когда Надя услышала, что это подплывает тот самый «Евпатий Коловрат», сердце у неё учащённо забилось. От волнения у неё закружилась голова и ей стало не по себе, она начала хватать ртом воздух.

***

Пароход уже подходил к причалу, и Надя сразу узнала Соколовского по его причёске. Несомненно, это был он! Всё такой же статный и как бы сейчас сказали, фактурный.

– Как я рада тебя видеть! – воскликнула Надя и протянула Николаю руку для поцелуя, когда он сбежал по трапу к ней. Николай взял руку Нади, такую же, как и прежде, изящную, с голубыми прожилками, и, немного замешкавшись, всё-таки прикоснулся к её руке губами.

Надя пахла дорогими французскими духами, а ведь раньше она ими не пользовалась, это он хорошо помнил. Она была скромной девушкой, и за этим Адриан Михайлович строго следил.

– А ты совсем не изменился! – продолжила Надя, окинув взглядом Соколовского.

Он её по-прежнему волновал, её чувство к нему никуда не пропало. Она это вновь осознала, как только увидела его. Она, как и прежде, была в него влюблена, причём, влюблена по уши, как будто была ещё несовершеннолетней гимназисткой.

– Ты всё такой же франт, и, наверное, по-прежнему сердцеед! Ты один или у тебя кто-то есть?

– Один.

– Ой-ли, не верю!

– Хочешь – верь, хочешь – не верь.

– И даже подружки нет?! – удивлённо округлила глаза Надя. Она всё-таки подвергла сомнению ответ Соколовского и думала, что он что-то от неё скрывает.

– Постоянной до сих пор нет!

– Представьте меня, пожалуйста, вашей знакомой, Николай Георгиевич! – прервал разговор Нади и Соколовского Чудинов-старший, уже тоже спустившийся по трапу.

Он отдал необходимые указания Марку, попросил всё проверить из его багажа ещё и Сурикова, и только после этого последовал за поручиком на пристань. Сейчас он с любопытством и некоторой ревностью рассматривал Гриднёву-Олейничеву.

– Это мой попутчик, Пётр Ефимович Чудинов, семипалатинский купец и кондитер, известная личность в городе, в котором я имею честь проходить службу, а это… – секунду запнулся и продолжил, – Надежда Адриановна Гриднёва, супруга моего друга и сокурсника Константина Олейничева…

– Очень приятно, – расплылся в улыбке Чудинов-старший и, взяв руку Нади, галантно её поцеловал, чего не ожидал поручик.

Надя поправила Соколовского:

– Я не жена Кости, я уже его вдова…

На лоб Чудинова-старшего легла тень.

– А что так? Простите, не предполагал. Несчастный случай?

Вместо Нади пояснил Соколовский:

– Когда началась Первая Балканская война, мой лучший друг, Константин Олейничев, завербовался добровольцем в болгарскую армию. Он воевал под командованием болгарского генерала Радко-Дмитриева, был ранен, но, только чуть пойдя на поправку, сбежал из госпиталя на передовую и при штурме города Лозенграда пал смертью храбрых.

– Всё именно так и было, – подтвердила Надя. – Подробности о гибели мужа мне сообщил военный атташе болгарского посольства в Санкт-Петербурге, который меня специально приглашал в столицу для вручения болгарской боевой награды, посмертно присуждённой Косте.

Разговор их прервал Алексей Суриков:

– Пётр Ефимович, не волнуйтесь, я всё тщательно проверил, багаж не повреждён, и его уже выгрузили! Я послал Никича за извозчиками!

И тут Суриков резко оборвал тираду, увидев, что его будущий тесть и поручик беседовали с дамой.

Соколовскому пришлось знакомить с Надей и Сурикова.

Чудинов-старший произнёс:

– Уважаемая Надежда Адриановна, мы хотели взять с собой Николая Георгиевича, чтобы не разбивать сложившуюся у нас в дороге компанию, но вижу, что