– Вы правы, Пётр Ефимович. Мы несколько лет не виделись с Николаем, и я бы хотела эти два дня, которые вы пробудете в Омске, пообщаться с ним. Мы же с ним старинные друзья. Представьте, мы дружим с ним много лет, ещё с самой Самары!

– Понимаю… – сокрушённо развёл руками Чудинов-старший и, уговорившись с поручиком, где они встретятся на железнодорожном вокзале через два дня, он вновь поцеловал руку Нади и направился к ожидавшему его в метрах сорока экипажу.

Соколовский понимал, что Надя его не отпустит, и даже не пытался ей хоть как-то возразить. Суриков на прощание подмигнул Николаю глазом, сделав большим пальцем знак, что его знакомая – потрясающая дама, и поспешил вслед за Чудиновым.

***

– Поедем ко мне! – сразу же заявила Надя, как только они остались одни.

– А это удобно? – засомневался Соколовский.

– Никаких гостиниц! – безапелляционно заявила Надежда. – И мне удобно! А тебя что-то смущает?

– Да-а-а, нет… Я ведь не о себе беспокоюсь, а о…

– Ну, вот и прекрасно! – перебила Соколовского девушка. – У меня квартира большая, места в ней достаточно, как-никак в ней семь комнат, гостиная, зал, две спальни, столовая и ещё приличная ванная, и я там теперь живу одна.

– Ты шутишь?

– Нисколечко! Ну а если ты, Николай, очень переживаешь за мою репутацию, то что ж, не переживай. Соседям скажу, что ты мой двоюродный брат и что проездом оказался в Омске. Живу я по Любинскому проспекту – это в самом центре! До вокзала и до любой другой точки Омска оттуда удобно добираться. Ну а где твои вещи? – поинтересовалась Надя,

– Я привык путешествовать налегке, у меня с собой только походный саквояж,– ответил ей Николай.

– Тогда пойдём за экипажем.

Экипаж они нашли быстро и уже минут через сорок подъехали к помпезному четырёхэтажному дому с полуколоннами и скульптурами атлантов у его парадного входа.

– Ого! – присвистнул Николай, – не знал, что вы с Константином так хорошо здесь устроились!

– Это, пожалуй, один из лучших домов в Омске. Его построили в конце прошлого века по проекту какого-то приезжего французского архитектора. В нём поселились сливки местного общества – генералы, банкиры, крупные чиновники, и даже пару лет здесь проживал наш градоначальник.

– Ничего себе! – покачал головой Николай.

– То, что мы живём в этом доме – на самом деле, это не наша заслуга, – ответила Надежда. – Просто у мужа в позапрошлом году умер дядя, богатый текстильный фабрикант, он оказался бездетным, и всё его немаленькое состояние досталось Косте. Вот после этого мы и купили хоромы в этом доме. Пойдём!

Надя хотела сама расплатиться с извозчиком, но Николай не дал ей этого сделать. Они отпустили экипаж и вошли через парадный вход в вестибюль дома. Вестибюль оказался из мрамора и был обставлен зеркалами, кадками с пальмами и тремя кожаными диванами, у входа в кабинке восседал консьерж. Это был бородатый дядька в ливрее и фуражке. При виде Гриднёвой он вскочил со стула, снял фуражку и, сделав полупоклон, льстиво заулыбался:

– Как самочувствие, Надежда Адриановна?

– Спасибо, Пантелей! У меня всё прекрасно.

Консьерж протянул Наде свёрток.

– Вам час назад передали.

– Кто? – поинтересовалась Гриднёва.

– Какая-то женщина, – ответил консьерж.

– А-а, я поняла, кто это! Этот молодой человек со мной,– тут же на немой вопрос консьержа отреагировала Надя, и они с Соколовским прошли по коридору, но не до лестницы, а до лифта.

– О-ого, у вас есть и лифт?! – поразился Соколовский.

– Ну, да, – кивнула головой Надежда. – В Омске только в нескольких домах есть лифты. И среди жилых домов он имеется только у нас и в доме на соседнем проспекте. Примерно таком же. Как видишь, живём вполне на уровне…

– Я бы сказал, кудряво.

Надя и Николай вошли в лифт.

Соколовский осмотрелся и после этого спросил:

– На какой этаж поднимемся?

– Я живу на четвёртом, получается, на самом престижном. Моими соседями являются главный полицмейстер со своей семьёй, директор Сибирского банка и один очень успешный адвокат.

Лифт поднял их на четвёртый этаж.

Вся вытянутая лестничная площадка тоже была отделана мрамором, по стенам стояли скульптуры нимф и висели картины в позолоченных рамах, на полу лежала красная ковровая дорожка, две люстры горели даже днём.

Надя прошла к дальней двери и позвонила. Щёлкнул замок и внушительная дубовая дверь приоткрылась. Девушка лет семнадцати в белом фартуке, увидев Гриднёву, поздоровалась, сделав книксен, и отступила вглубь коридора.

– Варя, ты выполнила то, что я тебе велела? – спросила прислугу Надежда.

– Да, конечно, Надежда Адриановна! Я везде прибралась и потушила капусту с картошкой и бараниной. А ещё у меня готовы пирожки с капустой! Наливочка из смородины тоже готова! Я её выхолодила. Всё сделала, как вы и приказали!

Услышав всё это, Соколовский понял, что Надя до сих пор помнила его кулинарные пристрастия.

***

Надя предложила Соколовскому с дороги принять ванну, и он с радостью согласился.

Варя её приготовила и показала, где она находится.

Ванна оказалась в самом конце квартиры. Она была тоже отделана мрамором. Рядом с глубокой и идеально белоснежной купальней, которая сейчас была наполнена до краёв горячей водой, на тумбочке лежали махровый синий халат, свежее полотенце и безопасная бритва на тот случай, если поручик захочет побриться. Все краны в ванной сверкали, потому что были сделаны из бронзы.

Соколовский скинул с себя мундир и сапоги и погрузился с головой в воду.

Вода была приятная, и он сразу разомлел.

***

В ванне он пролежал, наверное, с четверть часа. Он сейчас невольно вспомнил Самару и то, как они с Костиком и Надей втроём дружили, и как Олейничев добивался благосклонности Нади, хотя она явно любила не его.

Надя все эти годы ждала от Николая ответного чувства. Вначале из-за своего строгого воспитания она не проявляла инициативу, боялась показаться назойливой и предлагающей себя, что в те времена было неправильным и общественным мнением категорически осуждалось, а когда она спохватилась и дело дошло до её первого шага, то у Николая всё перегорело, и тут в их взаимоотношения вмешалась ещё и чрезмерно бойкая Алиса.

Эта актриса была совсем другого склада, она не привыкла ждать, когда понравившийся ей мужчина выберет её, она всегда брала быка за рога и соблазняла того, на кого положила глаз. Так под её жернова попал и Николай. Она больше года играла с ним, как кошка с мышью. Алиса филигранно умела обольщать противоположный пол – всё-таки она была прирождённая актриса! – и умела удерживать мужчин при себе. Поначалу она была без ума от