— А девку-ту эту Авера пробил, — сказал мне Капитан, развалившись в кресле и поигрывая стаканом виски в руке. — В целом, ни тебе, ни ментам про себя не соврала. Живет в какой-то халупе со старой бабкой и студенткой. Пашет в НИИ. Но телка не простая оказалась. Она с Лехой Бражниковым шашни крутила. Потом разбежались они, а аккурат спустя полгода его и замочили.

— Да ладно! Это с Бражником что ли? Который с катушек слетел?

Охереть. Я по-настоящему удивился. С первого взгляда девчонка никак не производила впечатление настолько отмороженной, чтобы спутаться с таким конченым дебилом.

— Ага, его хлопнули вот уже полтора года как, — Капитан кивнул, довольный, что смог нарыть что-то интересное. — Мутная история. С ним терлась, потом сбежала, и его замочили. К тебе в дом явилась, и Гордея едва не похитили. Не баба, а беда прям, — он хмыкнул.

И впрямь мутная.

Леху Бражника считали отморозком даже самые отъявленные отморозки, и это говорило о многом. Но бабам он и впрямь нравился: смазливая морда, куча бабла в кармане. Да и по роже с первого взгляда не скажешь, что он псих. Когда его убили полтора года назад, по Москве прошла нехилая волна. Все-таки не последний человек в городе был.

Искали исполнителя и заказчика. Он много кому дорогу перешел да говна сделал, особенно под конец, как кукуха совсем усвистела. Там вроде и пьяные разборки были, и погромы, и взрывы. Полный фарш, короче. А закончилось все... никак. Никого не нашли и не поймали, хотя братва землю носом рыла. Ну а менты дело об убийстве благополучно сбросили в архив. Одним меньше — им только лучше, все честно.

— Она там свидетелем проходила. Ее на допросы таскали, но вроде они расстались за полгода до того, как его порешили, и у него уже потом была карусель из баб. Ну, как обычно, — Капитан гоготнул и заложил руки за голову, растекаясь по мягкому креслу.

Ну, хотя бы сама от него свалила. И ушла живой. Но штрих к портрету интересный.

— Слушай, достань мне эти материалы, сможешь? Или я Иваныча попрошу.

Но Капитан равнодушно махнул рукой.

— Да не вопрос. Спрошу своего человечка.

Мы выпили еще, и вскоре Капитана, не хуже Гордея, срубило прямо на диване. Пришлось подкладывать под его дурную башку подушку и накрывать пледом. Завтра проснется, а дорогущий итальянский костюм после такой ночки будет как из жопы.

А потому что нехер вымахиваться. Приехал бы в трениках и футболке, как все ровные, нормальные пацаны.

Ровные пацаны.

Как это было давно и одновременно — совсем недавно. Ну, сколько прошло? Года два, может. Два года, как братва сменила треники и кожаные плащи на деловые, итальянские костюмы. Два года, а кажется, что целая жизнь прошла. Выжили мы все, конечно, чудом. Не зря потом крестились как оглашённые. Поверишь тут в Бога, когда из-под пули уходишь, или лекари с того света буквально вытягивают, хотя говорили, что все, конец, будущий труп на операционном столе у них лежит.

Уже год где-то мы жили откровенного беспредела. Да как Чечня закончилась, так и все затихло. Обходились практически без «мокрых» дел. Даже завод этот, пропади он пропадом, достался нам без жмуров. И такая херота с Гордеем. Я тоже хорош, расслабился. Разомлел. Попривык к хорошему: особняк, охрана, тачки, пацан в выпендрежной школе, за которую я плачу как будто он в Лондоне учится. Все ровно, все спокойно. Бизнес налажен, схема отработана, нужные люди на своих местах.

Кто полез? И что хуже: отголоски Чечни или федералы? Выбор без выбора, все варианты одинаково херовые.

На душе было муторно, Капитан во всю глотку храпел на диване, и я спустился на улицу, чтобы покурить. Еще давно увидел как-то в заграничном журнале фотку дома с открытой беседкой, у которой вместо крыши рос густой зеленый плющ. Красиво было до жопы. И так мне эта фотка запомнилась, что велел соорудить в этом доме точно такую же беседку. С плющом, все дела. Вот теперь захожу в нее, чтобы покурить на свежем воздухе, так сказать.

После первой сигареты я остался на улице, послушал немного опустившуюся на особняк тишину. Только трещали вдалеке рации у пацанов, охранявших территорию по периметру. За сегодня Иваныч должен пройтись по списку гостей и сверить имена. Те два урода были занесены в список, значит, выдавали себя за других людей. Мои ребята сейчас связываются с каждым, кто был в этом списке. Скоро узнаю, под какими именами похитители моего сына проникли в особняк.

Я вытащил из пачки вторую сигарету и почти прикурил, когда услышал приближающийся шум шагов. В темноте меня не было видно, и вошедшая в беседку Маша ойкнула и попятилась, когда, наконец, меня заметила.

Интересно. Как там говорят? На ловца и зверь бежит. Хотя я не собирался ее ловить.

***

Интересно. Как там говорят? На ловца и зверь бежит. Хотя я не собирался ее ловить.

— Да че ты, оставайся, — я заметил, как она пятится спиной к выходу, и махнул рукой.

Она пожала плечами, явно колеблясь, но потом полезла в карман брюк и достала пачку сигарет, из которой вытряхнула последнюю. Лицо у нее при этом было такое расстроенное, словно это была в принципе последняя сигарета на земле. Я хмыкнул, и она с раздражением покосилась на меня. Я развеселился еще сильнее. Двадцатипятилетняя писюха бросает в мою сторону осуждающие взгляды, ты посмотри!

— Хочешь? — я протянул ей свою пачку, но она мотнула головой и прикусила губу.

Гордячка.

Девка прикурила от спички, и я тоже затянулся. Пока горел огонек, я успел разглядеть ее нелепый наряд: темные брюки и какая-то темная хламида, наброшенная на плечи вместо нормальной куртки. Стоя недалеко от меня, она куталась в эту тряпку так, как будто та могла ее защитить.

Я с интересом вглядывался в ее лицо, все думая, как нормальная с виду девка могла вляпаться в Леху Бражника, и что в ней привлекло этого психа?

— Че сигарету не взяла?

— Мне не нужно чужое.

Я присвистнул про себя. Как мы заговорили! Еще вчера под стол пешком ходила, а уже дерзит.

— Лучше каждую копейку экономить и одну пачку на месяц растягивать? — я зло прищурился.

Не нужно быть особо умным, чтобы посчитать, сколько девчонка могла себе позволить на свою нищенскую зарплату в