– Я тебе уже говорил, что ты дерьмо, а не полицейский? – поинтересовался Антон, сокращая расстояние между ними. – Кажется, говорил. Так вот, запомни, что тебе в органах больше не работать. Моли бога, чтобы не сесть!

Кажется, этот опер его не особенно слушал, а прикидывал возможности вырваться из собственного кабинета. Он предпринял попытку прорыва вправо, в сторону двери, но Антон легко эти действия угадал по лицу парня. Пинок, и стул полетел оперу под ноги, когда он рванул бежать. Со страшным грохотом и стул, и человек полетели на пол. Антон подскочил и врезал носком ботинка в солнечное сплетение, чтобы завершить дело.

Двое других уже поднимались, матерясь и держась за ушибленные места. Тот, что получил ногой в промежность, был не боец, а последний… Воспользовавшись тем, что опер еще не совсем отошел от удара в печень, Антон сделал обманное движение и врезал прямой правой ему в нос. Сделать это в наручниках было сложно, но парень все же отшатнулся к стене, получив ощутимый удар. Антон схватил его обеими руками за голову и с разворота грохнул лбом о крышку стола, на которой его только что держали самого.

Не дожидаясь, пока тело упадет, Антон осторожно высунул голову в коридор. Кажется, никого. Он вернулся в кабинет и нашел в кармане оперативника ключи от наручников. Пока отпирал замок, его мысли мчались в голове, опережая одна другую. Через дверь и дежурную часть нельзя – легко может кто-то успеть позвонить, и он там не пройдет. Получить пулю Антону не хотелось, а то, что эти типы начнут стрелять, он не сомневался. «Своя рука владыка» – могут и написать кучу рапортов, как он на всех напал и всех хотел убить.

Кажется, дверь в конце коридора у окна приоткрыта. Кто там? Кто бы ни был, а с ним придется драться. И вряд ли в этом отделе найдутся честные полицейские, даже и мечтать нечего. Честные просто не будут тут работать с этими упырями.

Антон неслышными шагами преодолел расстояние до нужной двери и юркнул в кабинет, плотно прикрыв дверь за собой. К его величайшему изумлению, по кабинету расхаживал полковник Рамазанов и разговаривал по мобильному телефону. План у Антона уже созрел. Он намеревался из этого кабинета выпрыгнуть в окно, потому что оно выходило во двор. Прыжок со второго этажа с фасадной части вызовет массу внимания к его персоне не только полицейских, но и просто прохожих. И сейчас ему следовало ударить полковника по голове и прыгнуть в окно. Но уязвленное самолюбие требовало удовлетворения. Сатисфакции!

– Как же так, товарищ полковник! – громко спросил Антон, отчего Рамазанов вздрогнул и резко повернулся. – Тут людей пытают, бутылками насилуют, а вы поощряете!

– Ты… – слегка растерялся полковник. – Ах ты…

Антону этой реакции было достаточно. Для первого раза вполне достаточно и изумления, и легкого унижения. Чувство стыда и страха можно оставить на потом. Антон не стал давать полковнику возможности прорваться к входной двери и позвать на помощь. И звонить кому-то он ему тоже не хотел давать возможности. А по мобильному Рамазанов звонил, скорее всего, в Екатеринбург. Это далеко и делу не помеха.

Антон прыгнул вперед. Попытка полковника к сопротивлению была легко и быстро сломлена. Он схватил его за кисть руки и вывернул ее с нажимом вниз. Полковник с искаженным болью и ненавистью лицом плюхнулся как подкошенный на пол. Антон сдержался и не стал бить его коленом в лицо. Он рывком вывернул руку в другую сторону, отчего полковник подался всем корпусом вперед, и врезал ему ребром ладони по шее.

Прыжок на подоконник, поворот ручки, и створка пластикового окна распахнулась, впуская в прокуренный кабинет свежесть влаги от недавно политого из шланга двора отдела полиции.

Антон увидел только четыре легковых машины и двери еще какого-то строения, которые выходили во двор. Людей не было. Прыжок – тренированное тело собралось и спружинило во время приземления как надо. Секунду задержавшись на корточках, Антон вскочил и в несколько шагов достиг кирпичной стены высотой примерно в два с половиной метра. Такие препятствия он брал легко – все-таки спецназ ВДВ за плечами, не считая того, что он постоянно поддерживал спортивную форму.

За забором оказался другой двор, заваленный деревянными и пластиковыми ящиками, старыми поддонами и еще каким-то хламом. Антон отряхнул руки, потом – джинсы. Куртку он снял, чтобы не пугать своим видом людей, рубашка под курткой все же выглядела значительно лучше.

Спокойным шагом он вышел со двора, который, как оказалось, принадлежал какой-то оптовой базе, и зашагал в сторону от отдела. Теперь ему надо на время исчезнуть и хорошенько подумать. Скорее всего, его выходки не простят, и с минуты на минуту весь город, все наряды и отдельные полицейские будут ловить неизвестного, лет двадцати пяти, ростом примерно метр семьдесят восемь, по имени Антон, со светлыми волосами, в грязных джинсах и светлой грязной рваной куртке.

Первые месяцы работы в уголовном розыске пролетели для Олега Саблина как одна неделя. То, что он попал в отдел «Северный», было очень здорово. И от дома недалеко, так что можно заскочить пообедать, если время есть, и добираться удобно, когда заканчиваешь работу в три часа ночи, и на сон остаются сущие крохи.

В остальном – отдел как отдел. В уголовном розыске работали молодые ребята, все моложе тридцати. Оставалось дело за малым – влиться в этот дружный коллектив, научиться давать результаты и получить заветные лейтенантские погоны. Олегу было даже неудобно предъявлять свое служебное удостоверение, в котором и звание-то не указано. По причине его отсутствия.

Осознание некоторой своей ущербности, понимание, что он самый младший во всех отношениях, делали жизнь Олега не совсем сладкой. Он часто ошибался, часто торопился, за что его публично ругал на планерках начальник – капитан Василков. Очень хотелось Олегу поскорее стать таким же, как и другие оперативники, стать равноправным.

Галину Самыкову Саблин вызвал к себе с единственной целью – формально опросить и положить в дело лишнее объяснение. Нет бумаг – значит, опер не работает. Дело было нудное и бесперспективное, как считал Олег. От этого и настроение у него в последние дни испортилось окончательно.

Самыкова работала в ломбарде. Несколько дней назад двое неизвестных взломали замок входной двери и попали внутрь ломбарда в рабочее время. Угрожая Самыковой, они похитили несколько тысяч рублей, что были в кассе, да тысяч на двадцать золотых украшений. Самыкова оправдывалась тем, что неоднократно писала служебные записки о том, что внутренний запор у нее слабый, расшатался, и его можно выбить одним хорошим толчком. Такие «служебки», как убедились Олег со следователем, в самом деле имелись в центральной конторе. Можно было попытаться отказать в возбуждении уголовного дела, подобрав соответствующую статью УПК, но хозяин сети ломбардов оказался в дружеских отношениях с кем-то из высокопоставленных полицейских. Соответственно, поступил приказ найти и покарать, чтобы другим неповадно было.

Поручений от следователя не поступало по этому делу уже два дня, но Олег решил по собственной инициативе показать Галине новую партию фотографий возможных преступников из картотеки уголовного розыска.