Но в тот день хорошие манеры ей изменили. Никогда прежде она так не изумлялась при виде посетителя в дверях библиотеки. Ее внимание привлекло легкое движение в дальнем конце комнаты. Повернувшись, она обнаружила молодого человека — он прислонился к двери и пристально смотрел на нее с необычным интересом. Эванджелину словно током ударило, она испугалась. В висках застучало, в глазах помутилось, в ушах зазвенело. Она выпрямилась, подсознательно принимая роль охранника, и уставилась злоумышленнику в глаза.

Неизвестно почему, но Эванджелина сразу поняла, что человек, стоящий в дверях, — тот самый, чье письмо она читала утром. Странно, что она узнала Верлена. Она представляла себе автора письма морщинистым профессором, седым и пузатым. А этот парень был, похоже, моложе нее. Очки с проволочными дужками, непослушные темные волосы, неуверенность, с которой он ждал у двери, показались ей мальчишескими. Как он сумел войти в монастырь и, что еще более интересно, как ему удалось найти путь в библиотеку и при этом остаться незамеченным? Эванджелина чувствовала — здесь кроется какая-то тайна. Она не знала, поздороваться или, наоборот, позвать охрану и вывести его из здания.

Тщательно расправив юбку, она решила выполнить свои обязанности. Она подошла к двери и окинула юношу холодным взглядом.

— Чем могу помочь, мистер Верлен?

Ее голос казался слабым, словно его заглушали порывы ветра.

— Вы знаете, кто я? — удивился Верлен.

— Нетрудно догадаться, — ответила Эванджелина гораздо серьезнее, чем хотела.

Его щеки запылали, и Эванджелина тут же смягчилась.

— Тогда вы знаете, — сказал Верлен, — что я говорил с кем-то по телефону — кажется, это была Перпетуя — о посещении вашей библиотеки в исследовательских целях. Я присылал письмо с просьбой о посещении.

— Меня зовут Эванджелина. Это я получила ваше письмо, поэтому мне хорошо известно о вашей просьбе. Я знаю, что вы говорили с матерью Перпетуей о своем желании провести здесь исследование. Но, насколько мне известно, разрешения посетить библиотеку вы не получили. Честно говоря, я понятия не имею, как вы вошли сюда, особенно в это время дня. Войти в помещения, куда вход воспрещен, можно разве что после воскресной мессы — мы приглашаем публику поклоняться вместе с нами, и прежде случалось, что некоторые любопытные личности заглядывали в наши кельи. Но сегодня, да еще днем? Я удивлена, что по дороге в библиотеку вы не столкнулись ни с кем из сестер. В любом случае вам придется зарегистрироваться в миссионерском офисе. Это обязательно для всех посетителей. Я думаю, нам лучше сразу пойти туда или хотя бы поговорить с матерью Перпетуей, на случай, если…

— Простите, — прервал ее Верлен. — Я знаю, что это незаконно и что мне не стоило приезжать сюда без разрешения, но я надеюсь на вашу помощь. Ваша компетентность могла бы выручить меня из очень трудной ситуации. Поверьте, я здесь не для того, чтобы причинить вам неприятности.

Эванджелина мгновение смотрела на Верлена, словно пытаясь понять, насколько он искренен. Затем, указав на деревянный стул около камина, она сказала:

— Нет такой неприятности, с которой я не могла бы справиться, мистер Верлен. Присаживайтесь, прошу вас, и расскажите, что я могу сделать, чтобы помочь вам.

— Спасибо.

Верлен сел на стул, а Эванджелина заняла место напротив.

— Думаю, из моего письма вам известно, что я ищу доказательства существования переписки между Эбигейл Рокфеллер и аббатисой монастыря Сент-Роуз зимой тысяча девятьсот сорок третьего года.

Эванджелина кивнула.

— Правду говоря, в письме я об этом не упомянул, но я сейчас пишу книгу. Это была моя докторская диссертация, но я надеюсь превратить ее в книгу об Эбигейл Рокфеллер и Музее современного искусства. Я прочел почти все, что о ней издавалось, а также множество неопубликованных документов, и нигде нет ни слова об отношениях Рокфеллеров с монастырем Сент-Роуз. Понимаете, существование подобной переписки может стать важным открытием, по крайней мере в моей области. Это может полностью изменить мою карьеру.

— Это очень интересно, — сказала Эванджелина. — Но я не понимаю, чем могу помочь вам.

— Позвольте мне вам кое-что показать.

Верлен достал из внутреннего кармана пальто пачку бумаг и положил на стол. На каждом листе были рисунки, которые на первый взгляд казались набором прямоугольников и кругов, но при ближайшем рассмотрении становилось понятно, что это чертежи здания. Поглаживая бумаги, Верлен пояснил:

— Это архитектурные планы Сент-Роуза.

Эванджелина наклонилась, чтобы присмотреться повнимательнее.

— Это подлинники?

— Да, конечно.

Верлен развернул листы, чтобы показать Эванджелине.

— Датированы тысяча восемьсот девятым годом. Подписаны аббатисой-основательницей.

— Мать Франческа, — пояснила Эванджелина, заинтересовавшись возрастом и сложностью чертежей. — Франческа построила монастырь и основала наш орден. Она сама разработала проект церкви. Часовня Поклонения — полностью ее творение.

— Ее подпись на каждой странице, — заметил Верлен.

— Разумеется, — ответила Эванджелина. — В ней было что-то от женщин эпохи Возрождения — она настаивала на том, чтобы самой утверждать планы.

— Смотрите, — воскликнул Верлен, раскладывая бумаги на столе. — Отпечаток пальца.

Эванджелина склонилась над столом. На пожелтевшей странице виднелось четкое, небольшое овальное чернильное пятнышко, в центре — круги и завитушки, похожие на годовые кольца на спиле дерева. Эванджелина улыбнулась при мысли, что Франческа сама могла оставить отпечаток.

— Вы тщательно изучили чертежи, — заметила Эванджелина.

— И все же кое-чего я не понимаю, — сказал Верлен, откидываясь на спинку стула. — Здания расположены совсем не так, как на планах. Я прошелся вокруг них, сравнивая, и обнаружил, что разница очень значительная. Например, монастырь находился совсем в другой части двора.

— Да, — сказала Эванджелина.

Она настолько погрузилась в рассматривание чертежей, что полностью забыла обо всех подозрениях в адрес Верлена.

— Здания были отремонтированы и восстановлены. Все изменилось после пожара, когда монастырь сгорел дотла.

— Пожар тысяча девятьсот сорок четвертого года, — произнес Верлен.

— Вам известно про пожар?

— Именно из-за пожара чертежи увезли из монастыря. Я нашел их в архиве среди старых планов зданий. Монастырь Сент-Роуз получил лицензию на строительство в феврале сорок четвертого года.

— Вам разрешили забрать чертежи из общественного архива?

— Я… взял их на время, — смущенно ответил Верлен.

Надавив краем ногтя на печать, так, что на ней остался тонкий полумесяц, он спросил: