Пациент Джейн. Из Святого Франциска. Мужчина с эспаньолкойи… шестикамерным сердцем. Который заявился к Мэнни в кабинет и забрал файлы наэту свою сердечную аномалию.

Мэнни приоткрыл один глаз и взглянул на это жесткое лицо.

– Я тебя знаю.

Парень заявился в его офис и забрал те документы.

– Вытащи его из машины, – единственное, что на это ответилКозлиная бородка. – Я не доверяю себе достаточно, чтобы к нему прикасаться.

Чертовски милое приветствие.

За огромным ублюдком стоял кто-то еще. Мужчина, которогоМэнни сто процентов где-то видел… Может, лишь мельком, поскольку он не могвспомнить его имени или где они встречались.

– Пойдем, – сказала Джейн.

Да. Прекрасная идея. Ему как раз нужно былосконцентрироваться на чем-то другом, нежели на всем этом «нихрена-не-ясно?».

Пока мозг Мэнни пытался осознать происходящее, ноги, покрайней мере, вроде работали нормально. И после того, как Джейн помогла емупринять вертикальное положение, он зашел вместе с ней и Бородатой Сволочью внечто такое же неопределенное и чистое, как и любой госпиталь: никакой суматохив коридорах, на потолке флуоресцентные лампы и все пахло «Лизолом».

Кроме того, через определенные интервалы были развешаныкамеры, отчего здание казалось многоглазым монстром.

Пока они продолжали идти, Мэнни понимал, что вопросовзадавать не стоит. Да, к тому же, ему было так хреново, что на данный моментспособность передвигаться была пределом его возможностей.

Двери. Они прошли мимо огромного количества дверей. Все онибыли закрыты и, несомненно, заперты.

Такие слова, как засекречное место и национальнаябезопасность пронеслись в его черепушке, и это сильно помогло: он начиналдумать, что, возможно, сможет простить Джейн то, что она вот так появилась… вконце концов.

Когда Джейн остановилась у двойных дверей, ее руки нервнотеребили отвороты белого халата, а также стетоскоп, лежавший в кармане. Отчегоу Мэнни возникло чувство, будто к его голове приставили пистолет: в операционной,несмотря на серьезность травм, она всегда оставалась спокойной. Это было ееотличительной особенностью.

Это личное, подумал он. Что бы ни было по другую сторонудвери, для нее это слишком личное.

– У меня здесь есть оборудование, – произнесла она, – но этогонедостаточно. Нет МРТ сканера.Только КТ и рентген. Нооперационная требованиям отвечает, и, помимо того, что я буду ассистировать, уменя есть превосходная медсестра.

Мэнни глубоко вздохнул, собираясь с силами. То ли дело вгодах практики и опыта, то ли просто был таким человеком, но он отбросил всторону весь этот хлам, затянувшуюся головную боль, странность этого места, наводящегона мысль об «Агенте 007», и настроился на работу.

Первым делом? Избавиться от раздражителей.

– Приятель, тебе придется отвалить, – бросил он Кусту наморде через плечо. – Ты останешься здесь.

То, что он получил в ответ на эту новость, было… ну простоклыкастым. Ублюдок обнажил пару ужасающе длинных клыков и зарычал как собака,чего и следовало ожидать.

– Ладно, – сказала Джейн, встав между ними. – Ладно. Вишесподождет снаружи.

Вишес? Он не ослышался?

Тогда мамаша этого паренька в точку попала, учитывая этонебольшое зубное шоу. Неважно. У него есть работа, и, может, ублюдок пойдеткосточку погрызет или еще что-то.

Мэнни зашел в смотровой кабинет…

О… Господи.

О, Боже, сущий на небесах…

Пациентка неподвижно лежала на столе… и он, скорее всего,никогда не видел никого красивее нее. Волосы черны как уголь и заплетены втолстую косу, свисающей со стола. Кожа – золотисто-коричневая, будто она былаитальянкой и недавно находилась на солнце. А глаза… Ее глаза были какбриллианты, бесцветными и блестящими, и лишь вокруг радужки – темным ободом.

– Мэнни?

Голос Джейн раздался прямо позади него, но ему казалось, онабыла за сотни миль отсюда. Вообще-то, весь мир был где-то вдали, несуществовало ничего, кроме взгляда его пациентки, когда та подняла на него глаза.

Это наконец-то случилось, подумал он, забравшись под рубашкуи обхватив тяжелый крестик. Всю свою жизнь он не мог понять, почему никогда невлюблялся, и теперь знал ответ. Он ждал этого самого момента, эту женщину,этого часа.

Эта женщина моя, подумал он.

Убежденность была настолько сильной, что он не мог в нейсомневаться, даже несмотря на всю ее бессмысленность.

– Ты целитель? – сказала она шепотом, заставившим его сердцеостановиться. – Ты… здесь ради меня?

В ее словах звучала толика удивления и  великолепный акцент.

– Да. – Он сдернул с себя пиджак и бросил его в угол, незаботясь о том, куда тот упадет. – Я здесь ради тебя.

Пока он приближался к ней, на эти прекрасные ледяные глазанавернулись слезы.

– Ноги… Кажется, что они двигаются, но это не так.

– Они болят?

– Да.

Фантомная боль. Неудивительно, если она парализована.

Мэнни остановился рядом с ней и взглянул на ее тело,накрытое простыней. Она высокая. Не ниже шести футов. И она олицетворяла собой мощь.

Солдат, подумал он, заметив, как накачаны были ее руки. Этобоец.

Боже, у него дыхание перехватило при мысли о потереподвижности кем-то вроде нее. Хотя, даже для бездельника жизнь в инвалидномкресле – отнюдь не радужная перспектива, но для нее паралич станет смертельнымприговором.

Он взял ее за руку, и в тот же миг все его тело охватило«проснись и пой», будто она была розеткой для его внутренней вилки.

– Я о тебе позабочусь, – сказал он, глядя ей прямо в глаза.– Доверься мне.

Она с трудом сглотнула, и одна кристально-чистая слезинкаскатилась по ее виску. Он инстинктивно протянул свободную руку и поймал ее…

Рычание, раздавшееся в дверном проходе, знаменовало обратныйотсчет до взбучки, если он вообще его слышал. Вот только, обернувшись к Бородке,он почувствовал, как скалится в ответ на сукиного сына. И, конечно же, понятьне мог, почему.

Все еще держа пациентку за руку, он рявкнул на Джейн:

– Убери этого жалкого ублюдка из моей операционной. И я хочуувидеть чертовы снимки. Сейчас же.

Он спасет эту женщину даже ценой своей жизни.

И, судя по ненависти, плескавшейся в глазах Бородки, великавероятность, что этим все и кончится…

Куин находился в центре Колдвелла. Один.