– Ничего. Просто устала. У меня был довольно тяжелый день после визита к матери. А еще я очень боялась, что ты не сдержишь слово. Спасибо, что привез Алексию.

– Разве я когда-нибудь тебя обманывал? – Рене осуждающе пощелкал языком. – Ты же меня знаешь.

– Прости. – Жозетта не решилась рассказать о визите Эмиля Веннара. Почему вдруг это ничтожество возжелало купить магазин и лишить ее дохода? Чего он захочет потом? Заполучить ее дом? Потребовать от нее уехать из города? Жозетта уже сталкивалась с этим человеком и знала, что будет, если он получит отказ. Сначала он начнет намекать на неприятности, которые ожидают Рене и Бастьена. А если она будет упорствовать и дальше, ее братья лишатся жизни.

Веннар имел огромное влияние в Новом Орлеане. Жозетта и так уже продала ему активы мужа, после того как Бастьена поколотили в темной аллее, а Рене едва не погиб под копытами внезапно взбесившегося коня. Обоим тогда потребовалось на лечение несколько недель. Но что она будет делать без своего магазина? Он оставался единственным светлым пятном в ее никчемной жизни. Не считая Алексии, конечно. Однако рано или поздно племянница ее покинет, отправится жить к бабке или отцу. Как бы Жозетте этого ни хотелось, она не сможет вечно удерживать девочку при себе.

– Ты кусаешь губы, Жозетта? Что случилось? – В голосе Рене зазвенел холод, а слова падали резко и отрывисто. – Тебя беспокоит возвращение в Новый Орлеан отца Алексии?

– Не говори глупостей.

– Может, ты уже пожалела о том, что отправила девочку на его поиски, а?

По спине Жозетты пробежал холодок.

– С чего ты решил, будто я имею какое-то отношение к ее побегу?

Из горла Рене вырвалось недовольное ворчание.

– По дороге сюда Алексия болтала без умолку. Ты забыла, что я ей гораздо ближе, нежели родной отец?

Жозетта прижала пальцы к вискам и принялась легонько их массировать.

– Прошу тебя. Я сейчас не в том настроении, чтобы спорить. К тому же мне действительно пора в постель.

Откинувшись на спинку кресла, Рене внимательно посмотрел на сестру из-под полуопущенных век.

– Не забывай, что тебя вырастил я, а не мать. Я менял тебе подгузники и расчесывал волосы. Я знаю тебя лучше, чем кто бы то ни было. Достаточно, чтобы понять: ты не совсем откровенна со мной.

Рене прав. Он знал ее лучше, чем кто бы то ни было, и это трогало ее до глубины души. Будучи всего на четыре года старше, Рене исполнял роль отца, которого у Жозетты не было. Он одевал и купал ее до тех пор, пока она не стала достаточно взрослой, чтобы делать это самостоятельно. Рене никогда не приступал к еде, пока не накормит сестру. Это он, десятилетний мальчишка, правил лодкой в грозу и непогоду, чтобы отвезти Жозетту в школу.

– Всему свое время, Рене. Всему свое время.

Бум. Бум. Бум.

Жозетта подскочила при звуке громкого стука в дверь.

Рене поднялся со своего места.

– Кто это в столь поздний час?

О господи, только бы не Веннар. Как она объяснит брату его визит?

Стук стал громче.

– Я открою. – Рене обошел сестру.

Однако та вскочила с кресла и схватила его за руку.

– Это мой дом, и поскольку Вивьен сейчас нет, сама открою дверь.

Рене сдвинул брови.

– Non. Ты одета в пеньюар, и волосы распущены.

– Ты думаешь, мне есть какое-то дело до общественного мнения? Меня и так все считают мусором с болот, пытающимся выбиться в люди. Тебе известно, что по городу до сих пор ходят отвратительные слухи о том, что Луи умер от снадобий моей матери? – С этими словами Жозетта отпустила руку брата и направилась к двери.

– Тогда я подожду тебя здесь, упрямица. Но как только…

– О, перестань. – Жозетта подошла к дверям и остановилась, заметив какое-то движение за стеклом. Веннар не такой высокий. Жозетта прищурилась. О господи! Она машинально запахнула полы алого шелкового пеньюара, как если бы они вдруг разошлись в стороны.

Гость вновь постучал.

Жозетта развернулась на каблуках и тихо вернулась в гостиную.

– Это Кэмерон Андруз. Ты должен уйти.

– Merde, что этот негодяй делает здесь в столь поздний час? Еще одна причина для того, чтобы я остался.

– Может, он захотел повидать Алексию? В любом случае он вот-вот выломает дверь. Так что уходи.

– Non. Я останусь для твоей же безопасности.

– О, ради бога. – Жозетта уперлась ладонями в грудь брата и легонько толкнула. – Думаешь, он пришел, чтобы меня обидеть? Может, он наконец признал дочь, и я вовсе не хочу, чтобы ты все испортил, устроив скандал. Уходи.

Рене сделал шаг назад и посмотрел на сестру.

– Oui, я уйду. – Развернувшись, Рене направился к черному ходу. – Иначе он действительно выбьет дверь.

– И не вздумай спрятаться в доме.

Рене развернулся и прижал руку к сердцу.

– Ты мне не доверяешь? – Он двинулся к сестре, и в его глазах заплясали озорные искорки. – Тогда я, пожалуй, выйду из дома через другую дверь.

О, нет! Только не это.

– Только не через переднюю, глупец. Ты же полезешь в драку, если только он не ударит тебя первым.

Рене вернулся в гостиную, прикончил остатки рома, поставил пустой бокал на стол, а потом распахнул окно и перемахнул через подоконник с такой легкостью, словно проделывал подобное бесчисленное количество раз.

– Au revoir, ma petite soeur[12].

Жозетта убрала с лица темные локоны и схватила бокал Рене, все еще полный льда, листьев мяты и ломтиков лайма. Кэмерон не должен понять, что у нее кто-то был. Особенно его заклятый враг. Жозетта помнила, как он отреагировал на известие о том, что Рене и Бастьен принимают активное участие в воспитании Алексии. Пусть думает, что они нечасто общаются с сестрой. Менее всего Жозетте хотелось, чтобы Кэмерон счел дочь недостойной внимания и покинул Новый Орлеан. Господи, как же он не вовремя!

Жозетта развернулась. Куда же спрятать этот проклятый бокал?

Бум. Бум. Бум.

– Иду. – Сунув бокал под диванную подушку, она вышла в коридор и открыла дверь.

Единственного взгляда на Кэмерона, стоящего перед ней в одной рубашке и со спутанными волосами, хватило, чтобы Жозетта начала таять, подобно маслу на раскаленной сковороде. Янтарные глаза мужчины, прожигающие Жозетту насквозь, гневно горели.

Кэмерон набрал в грудь воздуха и шумно выдохнул.

Ей показалось или он действительно изменился? Его взгляд медленно скользнул по фигуре Жозетты, а затем вернулся назад, задержавшись на мгновение на бешено пульсирующей на шее жилке. Его цепкий взгляд прошелся по лицу и волосам Жозетты, прежде чем остановился на глазах. То ли от удивления, то ли от смущения щеки Кэмерона залил румянец, а гнев куда-то улетучился.