Я убеждаю себя, что волноваться не о чем, что Эйприл вчера просто-напросто завелась на пустом месте и не мне первому идти мириться. Конечно, я понимаю, почему она так испугалась, только это не даёт ей права меня не замечать.

Остаток утра я провёл дома: съел яичницу-болтунью на завтрак и несколько часов делал уроки за кухонным столом, пока братья точно угорелые носились вокруг. Не успел опомниться, как пришло время ланча, а от Эйприл по-прежнему ни весточки. Неужели так обиделась?

Нет, не может быть.

Ладно, хватит торчать дома в ожидании звонка от лучшей подруги. Сегодня чудесная погода, да и от младших братьев уже голова кругом.

Я надеваю куртку и выхожу за дверь; в кармане позвякивают выданные родителями деньги.

День бодрящий и ясный, всё выглядит так, не знаю даже, мирно, что вчерашний кошмар кажется чем-то нереальным. Трудно поверить: я проснулся в поту и всего две ночи назад крался по кладбищу, а потом оказался во всём виноватым. Солнышко светит, дворы домов ещё украшены тыквами и чучелами, дети играют на улице, прыгают с хохотом в груды опавших листьев. Нормальный такой денёк на Среднем Западе, когда не верится ни во что плохое.

Я направляюсь к маленькой кафешке на границе делового района. В окнах красуются бумажные скелеты, с потолочных вентиляторов свисают игрушечные летучие мыши, с порога веет ароматами кофе, специй и запечённого сыра. Я заказываю панини с горячим шоколадом и, усевшись в баре возле окна, смотрю, как детишки по ту сторону улицы играют в салки. Хеллоуин закончился, но на них костюмы, всё больше комбинезоны в виде зверей, так что я сразу вспоминаю Фредди. А после – и его сестру Эйприл, и меня вновь тянет ей позвонить.

– Андре?

Я вздрагиваю и оборачиваюсь. Принесли заказ?

Нет, это Кайл. Перетаптывается в дверях, словно не уверен, войти или побежать дальше. От знакомого лица в груди разливается тепло. Я ободряюще похлопываю по соседнему стулу.

– Как дела? – спрашиваю я, когда Кайл наконец опускается рядом.

– М-м, нормально.

Мы неловко молчим, разглядывая стойку.

– Ты… э-э… что-нибудь закажешь? – говорю я.

Он чуть ли не подскакивает, словно витал где-то и мои слова застали его врасплох.

– А, да, – отвечает рассеянно он, затем подходит к стойке и занимает очередь.

Я стараюсь не смотреть на Кайла. Выглядит он таким же нервным и невыспавшимся, как и я. Тоже, что ли, кошмары? Можно спросить, но мы едва знакомы, вроде как неудобно.

Подходит официант с моим горячим какао и сэндвичем, и я рассеянно благодарю.

У Кайла какой-то совсем потерянный вид. Стараюсь не разглядывать его и тут улавливаю краем глаза движение за окном.

Серый плавник! Прямо над крышей одной из машин.

Присматриваюсь: нет, просто кто-то в серой шапочке идёт… даже не заострённой. Да что за напасть такая?!

– У тебя всё нормально? – спрашивает Кайл озабоченно.

В руках у него кофе навынос. Чёрный.

Ба! Да он, видно, и впрямь плохо спал.

– Ага. Просто показалось… э-э… кое-что.

Кивнув, он отхлёбывает кофе, а я пью какао, но к сэндвичу не прикасаюсь. В желудке урчит, но мне кажется, что есть перед Кайлом как-то неправильно, и пусть это глупо, я ничего не могу с собой поделать. Он выглядит голодным. И очень, очень уставшим.

– Как тебе спалось? – спрашивает он.

Я откашливаюсь, поперхнувшись какао. Горячий. Слишком горячий. По крайней мере, так я себе говорю. Кайл, впрочем, не смеётся. Он как будто сейчас где-то на другой планете.

– Нормально, – вру я.

– Это хорошо. Хорошо. Мне тоже. М-да. Просто прекрасно. – Кайл вновь отводит глаза.

– Эй, у тебя что-то случилось? – тихо спрашиваю я.

– Да нет, ничего. – Он резко встаёт. – Ну, мне пора бежать.

– Ладно.

Кайл направляется к двери.

– Эй! – окликаю я.

– Что такое? – останавливается он.

– Можно твой телефонный номер?

Сам не знаю, почему спросил, просто Эйприл на меня обозлилась, да ещё эти странные кошмары. Не знаю… Видно, мне хочется быть на связи с теми, кто ходил на кладбище той пятничной ночью. Ну, разве что кроме Каролинки.

Кайл заметно краснеет.

– Конечно, – отвечает он и подходит, чтобы ввести его в мой сотовый.

– Спасибо! И… э-э… может, хочешь? – Я протягиваю ему половинку своего панини.

– Нет, я не голоден. Спасибо.

– Да ты не стесняйся. Я уже не буду, а выбрасывать как-то нехорошо.

Кайл бросает взгляд на угощение, и, клянусь, в желудке у него урчит. Я делаю вид, что не слышу.

– Ну… если ты настаиваешь.

– Настаиваю.

Наверное, это самый неловкий разговор в моей жизни, но я передаю бутерброд, и Кайл впивается в него зубами.

– Спасибо! – с улыбкой говорит он.

– Не за что. Ещё увидимся.

Кивнув, он снова направляется к двери.

Смотрю ему в спину и понимаю: я тоже улыбаюсь. Несмотря ни на что.

Кайл

Не нужно было давать Андре свой номер. Не нужно было вообще ни с кем разговаривать.

Кажется, у меня едет крыша, и чем меньше я общаюсь с людьми, тем ниже риск, что это заметят.

Сам не знаю, куда иду. Надеялся провести день в кафе, почитать или просто поглазеть в окно, но оставаться там вместе с Андре нельзя. Ещё брякну что-нибудь… или он сам спросит. Узнает о моих глюках и станет обходить меня десятой дорогой!

Подмывает послать сообщение Дешону, но и этим я рисковать не могу. Он знает меня как облупленного.

– Дурость, – шиплю я себе под нос.

И тут у меня вибрирует телефон. Андре. Просто прислал свой номер.

Зря спросил, как ему спалось. Я слишком измотан. Вздремнуть, что ли, где-нибудь? Где-нибудь, куда не заглядывает никто. Ни Андре, ни Дешон. А особенно – мой папаша.

Я осознаю, куда забрёл, только когда под ногами начинают шелестеть сухие листья, и замираю. Сердце холодеет.

Кладбище!

– Нет, – шепчу я.

Пока шёл, небо ни с того ни с сего затянули облака. Всё вокруг выглядит холодным и серым. Никого среди могил не видно; похоже, я здесь один. Почему ноги принесли меня сюда, именно в это место?

– Что ты здесь делаешь?

У меня аж сердце в пятки уходит.

Уф-ф, это всего лишь Эйприл!

Пытаюсь собраться с мыслями, но это трудно. Думалка почти не работает.

– Я мог бы тебе задать тот же вопрос, – отвечаю я почти спокойно.