А еще было интересно, почему в той прошлой жизни этот же балет не мог воздействовать на людей так, как сейчас. Да, конечно, ты смотришь замечательный фильм или слушаешь музыку, на мгновение ты становишься счастливым, становишься лучше, но мгновение это так мимолетно и коротко, что очень скоро ты позабудешь о нем и станешь прежним, и делать будешь то же, что и вчера. Видимо, эта волшебная вакцина помогает воспринимать все по-другому, по-новому! Она усиливает восприятие и делает нас гениальными зрителями! – наконец, понял Иван Степанович.

Но тогда у нас два пути: или жить совсем по-другому, подпуская к себе только истинные ощущения и мысли, или искать противоядие от “вакцины Ильича”. И доктор снова уставился на счастливых людей в смирительных рубашках, которые с восторгом смотрели на экран. Они стали другими – это были инопланетяне на нашей Земле. Так не слушают музыку, не смотрят гениальное кино. Но они отдавались этому священному занятию, впитывая аромат и красоту так, как могут это делать только люди, влюбленные и искушенные искусством. А Эти – были случайными посетителями клиники! Заурядными жителями заурядного городка с невыдающимися судьбами и жизнью. И тут Ивану Степановичу стало по-настоящему страшно. Противоестественно так внимать красоте! Долго так прожить невозможно! Они не смогут быть такими всегда, и выход только один – противоядие. А пока эта замечательная терапия пусть спасает городок…

Мэрия встречала главу города, как героя. Все были по-настоящему рады этому человеку после телемарафона, который он провел без еды и отдыха в течение полутора суток. Никто не подозревал в нем таких талантов, а он и сам не подозревал. А блестящее исполнение “Дубинушки” стало апогеем, кульминацией вчерашнего дня. Ни в одном городе этой замечательной страны такое произойти не могло. Чтобы люди по собственной воле выносили на улицы телевизоры с трансляцией речи своего МЭРа? Чтобы они пели с ним в унисон, считая его кумиром и вдохновителем? Такое было невозможно!

В той своей прошлой “доМЭРской” жизни это был высокообразованный человек, умница. Он был ректором и преподавал историю в каком-то другом городе, в каком-то институте. Теперь это не имело значения – в каком. А когда предыдущего главу посадили (конечно, условно и, безусловно, по наговору или недоразумению) выдвинули его на этот пост, отдав наш город. Он отличался от своих коллег-мэров тем, что не был “крепким хозяйственником” – не отдавал контроль за предприятиями родственникам и не воровал. За него это делали другие. Да, и брать в нашем городке особенно было нечего. Он просто руководил, продвигая демократические инициативы партии в народ. Хотя, партии часто менялись, вернее, меняли свои названия, но власть оставалась незыблемой. На этой должности основательно подпортил себе характер – управлять городом и этими бездельниками-заместителями-расхитителями не то, что руководить студентами и преподавателями. В глубине души понимал, что ничего изменить не может, но свято верил в новые инициативы и боролся за оздоровление общества… То есть, говорил речи. Говорить он умел, но такое! А этот марафон! Он и сам не понимал, почему так завелся, слабо вспоминая, что творил вчера и теперь сидел за МЭРским столом немного смущенный, а перед ним на всякий случай лежал томик с произведениями Пушкина. Спасительный томик, с которым он теперь не расставался.

Заседание МЭРии проходило в полном составе, куда снова был приглашен доктор – спаситель МЭРа. Иван Степанович сразу же попросил слова. Он торопился поделиться новыми выводами, поэтому, вопреки регламенту и существующим правилам, речи всех присутствующих заместителей и помощников заместителей опустили в корзину.

– Что же мы должны делать? – в восторге закричал МЭР, когда доктор закончил говорить, – станцевать на стадионе танец маленьких лебедей?

Он только что узнал, что большая часть горожан арестована и томится в застенках. А подобное он допустить не мог, как человек новой формации и как МЭР, черт побери! Поэтому с особым вниманием выслушал доктора – этого, несомненно, уважаемого человека и не шарлатана.

– Балет? Можно и балет, – невозмутимо ответил Иван Степанович. – Главное, снять депрессию, отвлечь больных от психоза. А поможет им только искусство.

Идея была безумна. Нужно ли реагировать на столь странную инновацию? Стоит ли придавать значение такой немыслимой инициативе, когда тысячи горожан сидят в обезьянниках? Но, другого выхода не было – почему бы не попробовать? – и Мэр снова посмотрел на томик со стихами. – Почему бы и нет? В любом случае, хуже не будет. Даже любопытно…

– Кто у нас в городе отвечает за культурные мероприятия? – наконец, спросил он. Оказалось, никто. Все молчали. Молчали замы. Замы замов тоже не брали слова. Большой человек хлопал маленькими глазками, вообще не понимая, о чем идет речь, налоговая инспектор презрительно кривила губы – ей не дали слова, а у нее был новый план, но теперь все слушали этого бездельника врача, который и налогов-то платил со своей зарплаты копеечные. Катенька с интересом и азартом стенографировала прения – ей было страшно интересно. И вообще, такого еще не было в стенах этого зала, чтобы люди говорили об искусстве. Орлов молчал, что-то рисуя на листе бумаги – по его взгляду трудно было понять, о чем думает этот человек.

– У меня есть один знакомый… мой друг, – нарушил молчание доктор. – Он имеет прямое отношение к этому вопросу – он художник и наверняка сумеет нам помочь.

Замы с облегчением перевели дух, замы замов вытерли взмокшие шеи и лбы – эта дурацкая затея не ляжет на их плечи. Предприятие было не коммерческим и не будоражило воображения. Так в этом зале появился еще один персонаж – Павел, который поначалу робел, не понимая, чего от него хотят.

– Значит, так, – сказал ему и всем собравшимся МЭР.

– Поскольку основная масса больных заперта на стадионе – оттуда и начнем. Мы не будем танцевать балет, сами понимаете, таких специалистов в нашем городе нет. Но у меня есть другая идея!

Мэру приятно было говорить на эту тему, и Павел… этот художник ему сразу понравился. Он не понимал, что с ним происходит, но эта идея! Этот безумный план! А еще томик со стихами перед ним на столе! И приятная дрожь защекотала, завибрировала в глубине МЭРской души, необычным теплом разливаясь по всему телу.

– Вам, Павел, нужно выбрать музыку, хорошие песни! – продолжил он. – Допустим, спортивные песни! Песни о дружбе, о городе… В общем, сами понимаете. Как человек искусства, вы справитесь. С этой минуты вы мой заместитель. Так сказать, атташе по культуре. И вот вам мое первое задание – отберете лучшие мелодии современности, и все мы встретимся на стадионе ровно в 18.00. Нужно спасать людей!

Потом добавил еще:

– Записи находятся в архиве здания местного телевидения и нашей радиостанции, – и покраснел, вспоминая вчерашнее триумфальное посещение этой организации.

Вечерело. Теплое весеннее солнце собралось было улечься за далекий горизонт, но теперь не торопилось. Ему захотелось посмотреть, чем же закончится странный матч на стадионе маленького городка, который так привлекал его внимание. И вот оно купило билет, заняв законное место на небе над краешком леса. Можно облететь всю планету, заглянуть на далекие острова и полюсы, осветить ярким светом карнавалы и праздники на улицах далеких и таких разных городов. Но этот город! Этот стадион! Пожалуй, стоит немного задержаться.