* * *

Ресторан отеля был заполнен наполовину. Причем на правую – гости предпочитали занять столик у окна, так, чтобы видеть море.

Анна, тщательно выбиравшая утреннее платье, глядя на присутствующих дам, незаметно поморщилась. Большинство из них были в широких свободных бриджах и бесформенных футболках. «Ох уж эти штаны», – подумала про себя Анна, и ее расклешенная юбка в розах взметнулась вокруг ног. Это движение было замечено абсолютно всеми. Женская половина незамедлительно поджала губы при виде новой отдыхающей – худощавой, с хорошей осанкой, в нарядном летнем платье, с браслетами на запястьях и длинными серьгами в ушах. Еще женскую половину явно не устроили ее короткая задорная стрижка, длинная шея и курносый профиль. Эта самая женская половина ресторана дружно заерзала и попыталась отвлечь своих спутников просьбами:

– Ты же знаешь, я не ем зерновой хлеб. Принеси мне обычную булочку. Кстати, как твоя спина? Надо было растереть тебя «звездочкой». И не стоило тебе купаться в такой холодной воде! Не двадцать лет! – громко расставил акценты женский голос.

Анна боковым зрением уловила движение за ближайшим столиком. Там сидела пара – маленькая плотненькая жена с модной стрижкой и муж. Мужа Анна не разглядела. Он сидел к ней спиной, голова его утонула в плечах, как у грифа, спящего на краю гнезда.

«Засуетились. Ну и зря. Мне ваши мужья и даром не нужны. Я приехала сюда за…» – Анна не ответила себе, зачем сюда приехала. В конце концов, сколько раз можно повторять, что здесь ее ждут воспоминания. А ведь даже самой себе редко признаешься, что бегство к прошлому всегда намекает на проблемы в настоящем.

– Доброе утро! – поприветствовала Анну метрдотель, – вам омлет или яичницу-глазунью?

– Мне? – Анна огляделась. Свободные места были, но на левой стороне, там, откуда моря не видать.

– Вот, пожалуйста. – Девушка указала ей на столик, стоящий в углу, а потому не очень заметный.

– О, отлично. – Анна обрадовалась. Место было уютное и скрытое от глаз многих.

– Так что насчет яичницы?

– Спасибо, я, пожалуй, воздержусь. Я – кофе и что-нибудь к нему.

– Хорошо. – Девушка кивнула и отошла.

Анна окинула взглядом щедрый шведский стол, положила себе на тарелку рогалик и хорошую порцию ветчины.

«Завтрак очень аппетитный, отель дороговат. Но что поделаешь, ностальгия стоит недешево», – непоследовательно подумала практичная Анна и с утренней жадностью надкусила рогалик.

«А ведь придется знакомиться. Так просто, в одиночестве и тишине не получится просидеть все это время», – думала Анна и осторожно разглядывала присутствующих. До завтрака она успела позвонить дочери, узнать, все ли нормально в Москве: здорова ли сама Наташа, внучка, зять и, конечно же, Перчик.

– Мама, перестань волноваться! – скомандовала дочь. – Начни, наконец, отдыхать. У нас все отлично.

«Им легко сказать – начни отдыхать! У меня из головы не идут московские дела», – ворчала про себя Анна и осторожно разглядывала окружение. Ближайшие соседи являли собой самую обычную, среднестатистическую пару, каких на хороших курортах всегда хватает. «Муж так и сидит, словно его приклеили к стулу. Жена волнуется, пытается меня разглядеть», – заметила про себя Анна. Она поймала взгляд женщины и широко улыбнулась. Та растерялась, словно ее поймали с поличным, но в ответ все-таки кивнула. Муж все так же сидел неподвижно. Только еле заметные движения ушей выдавали его, ел он, видимо, с аппетитом. Чуть дальше расположилась компания из четырех человек. Две супружеские пары сдвинули столы и теперь, по всей видимости, не только совместно принимали пищу, но и во всех отпускных развлечениях сопровождали друг друга. «Смело. Я бы даже сказала, рискованно. Малейшая размолвка может закончиться большой ссорой». Анна даже удивилась своей проницательности, когда до нее вдруг донеслось:

– Что вы все меня учите?! Я не люблю есть горячие яйца. Я привыкла есть холодные! – воскликнула первая жена за тем самым сдвинутым столом, грузная дама в просторном платье.

– Да, но холодные только в салат идут! – возмущенно, даже с оттенком превосходства, возразила другая. Эта, вторая, была достаточно изящна, что подчеркивал ее полуспортивный костюм. Анна, даже со своего места, уловила скрытое соперничество дам. Причем победу явно одерживала вторая. Первая, чувствуя себя уязвленной от того, что ее муж оказался не на ее стороне, с шумом отодвинула стул.

– Ладно, мой завтрак окончен, я пойду на пляж.

– Но там же еще холодно, – с прежней интонацией возразила вторая.

– Я хочу на пляж. – На лице первой дамы была улыбка, но тон не давал обмануться.

«Ну, что я сказала?! Это огромная ошибка – связывать себя дружбой на время отпуска», – с удовлетворением вздохнула Анна. Ее достаточно замкнутый образ жизни нередко рождал в ней чувство вины. Выросшая во время расцвета тесного коллективного существования, Анна до сих пор пыталась примирить в себе два начала. Природное – любовь к одиночеству и покою, и воспитанное – умение и искреннее желание жить в коллективе.

– Мама, что ты так переживаешь, – обычно урезонивала Анну дочь, – сейчас достаточно соблюдать общепринятые нормы поведения. Это позволит жить и работать в коллективе, но вовсе не потребует от тебя душевной отдачи. Понимаешь, достаточно своеобразных маркеров. «Мол, я свой, не чужак. Я готов дружить». Но на самом деле эта дружба может и не потребоваться. Ею никто никогда не воспользуется.

– Наташа, это же страшно! – возражала тогда Анна, пугаясь не столько самой идеи современной жизни, сколько того, что ее родная дочь так спокойно об этом рассуждает.

Но со временем Анна оценила удобство подобной схемы. «Вполне хватает намерений. И это хорошо», – думала она. На отдыхе, как и в обычной деловой жизни, работали те же законы. «Не будь явным врагом – и тебя примут в друзья», – казалось, говорили взгляды, обращенные в ее сторону.

– С приездом! – мимо Анны прошла женщина лет сорока – сорока пяти.

– Спасибо, – улыбнулась Анна.

– Вас все заметили, не сомневайтесь. Юбка у вас очень красивая. – Дама прошла к дальнему столику и села, повернувшись лицом к окну и спиной ко всем остальным.

«Это, по-видимому, здесь очень модно. Мой сосед, муж беспокойной дамы, так ни разу еще и не оглянулся. – Анну стало развлекать это занятие. Публика в отеле собралась, судя по всему, занятная. – Кстати, лицо красивое, только брови слишком темные. Передержали в салоне, когда красили, – вспомнила она поздоровавшуюся с ней отдыхающую, – так, ну ладно. Надо и честь знать. Остальных рассмотрю позже».

Анна было уже встала из-за стола, как тут ее окликнули:

– Правильно! Надо успеть позагорать, а то погода здесь, сами знаете, меняется по три раза в день.

– Да, вот я и хочу, – растерянно ответила Анна очень пожилой, но интересной даме. Дама смотрела на нее улыбаясь, и Анна почувствовала, что не ответить улыбкой не может. Что-то было в лице той детское и при этом лукавое.