– Мартин Лютер! – с отвращением заорал Поссевино. – Его подлые строки ты чтешь, царь московитов!

– Я чту то, что напечатано не мной, не в моих пределах, а напечатано в Мюнхенской типографии в 1525 году, по вашему худому летосчислению. Не верю, что короли Испании, Германии, Чехии и Моравии не знали об этой книге. И могли бы автору сего издания отрубить голову. Но не отрубили ведь. А святой предстоятель папского престола, наместник Бога на Земле, даже не отлучил этого германского священника от Церкви. Значит, что? Не исполнилось полутора тысяч лет твоей церкви? А про императора Константина – точно придумали греки?

– Говори про свою Церковь, царь, нашу не трогай.

– А про свою Православную церковь мне говорить нечего. О ней все написано вон в тех книгах. И зародилось православие много ранее папизма…

Осип Непея закрыл лицо руками. Царь, да еще выпивший, мог часами вести рассказ, где и как зародилась русская православная церковь.

Но тут Царь Иван Васильевич остановился:

– Время позднее, Поссевино, да и учить тебя уму-разуму поздно по летам твоим. Говори, чего хотел сказать от имени ойропейских государей…

– Я приехал в Московию вести равные переговоры, на равных условиях, – тягуче заговорил Поссевино. – А ты пугаешь меня. То пугаешь сомнительными книгами, кои нарисовать можно за неделю, то читаешь изверения сумасшедшего монаха из Германии – Мартина Лютера. Давай с этим покончим. И перейдем к делу.

– Перейдем, – легко согласился царь Иван. – Говори ты первый.

– В марте месяце этого года, когда сойдет снег и дороги окрепнут, армия короля Стефана Батория продвинется из зимних квартир на прежние позиции под твой город Можайск. Одновременно литовские полки выйдут из Смоленска и двинутся на город Калугу. Войска турецкого султана запрут твой южный рубеж. Им дано разрешение дойти до твоего города Рязань.

– Как же мне, Царю всея Руси, воспрепятствовать этому нашествию? – В голосе государя – ни трещинки, ни волнения.

– Папа, предстоятель Святого престола, предлагает тебе в оставшееся время, до мая месяца, запустить на Русь католических миссионеров. За три месяца они переведут всех московских городских людей в истинную, католическую веру. Черных, пахотных людей – потом как-нибудь наделим истинной верой… Армию свою отведешь к Волге. Ежели от армии что останется. Там, на Волге, твоя армия встанет намертво под вооруженным присмотром наших сторонников и союзников – турков. Вот и все.

– А мне – как быть? – вдруг до того уросливо вопросил царь, что Осип Непея даже подпрыгнул в своем убежище.

– А тебе, Царю богоданному, ничего делать не придется. Даже веру менять не надо. Те же у тебя будут слуги, та же еда… То же государство, Московия, – правда, как бы кастрированное. И конечно, жить ты станешь не в Москве, а в городе Торжке… Или там, где похочешь, и откуда до Москвы – сто верст!

– Надо подумать! – опять зауросил Грозный.

– Нечего думать! – повысил голос нунций Поссевино. – Против тебя, негодный правдолюбец, воспрянула вся единоверная Европа, скрепленная чистой и беспорочной верой, а он – думать! Что тут думать?

– Да есть маленько, что думать, – сознался Иван Васильевич. – Ты, Поссевино, наверное, еще маленький был, еще не понимал, зачем бродят по твоей Ойропе черные монахи и продают на площадях городов мятые бумажки с названием «индульгенция». То есть продают людям заранее одобренное папой римским прощение греха, коего человек еще и не совершил. А какие славные грехи можно было творить, обзаведясь такой индульгенцией! Мне, Поссевино, таких бумажек в те годы привезли много, лежат сейчас в Приказе тайных дел. Вдруг сгодятся? Помнишь бумажку: «Простое убийство – 60 талеров, убийство родителей – 75 талеров»! И ты еще смеешь говорить мне, Царю от Царей древних, Вавилонских, что Церковь твоя не секта? Не кошель для сбора денег?

– Пожалуй, тебе, Царь Московский, вредно иметь царство, – холодно и отчетливо проговорил Поссевино. – Дадим мы тебе в удел поселок на краю Волги, вроде Санчурска, и будет с тебя.

Царь неожиданно расхохотался. Заговорил сквозь смех:

– Ты, посол папский, рассказал мне сейчас такой легкий план перехода из веры православной в веру католическую, что я сразу вспомнил о многочисленных просьбах Англии, где, слава Богу, правят не католики… А ведь Англия на днях предложила мне союз. И материальный, и брачный…

Осип Непея согнулся за занавеской от смеха, чуть все действо не испохабил.

– Англия не может… – высокомерно начал было говорить Поссевино и задохнулся горлом.

– Англия все может, – ласково отвечал ему царь. – Махну рукой свое согласие, и этим же летом пятьдесят англицких боевых кораблей окажутся в Балтийском море, да еще пятьдесят – в Черном море. Там твоя Порта Великолепная и усрется! Да шесть полков французских, да шесть полков шведских, да англицких восемь полков войдут в Польшу. Ну а наши полки, благословясь, ударят вам в лоб!

– Это – нельзя, это – фантазии! – прокричал Посссевино.

– Такие же фантазии, как мгновенное перекрещение русских православных в католическую веру. Я ведь, Поссевино, почему согласился на союз с англами? Я потому согласился, что у вас переход в вашу веру настолько длинен и требует такую прорву денег и имущества, что к вам идти – нашим людям тошно. И, честно сказать, не на что. Мало у наших людей денег.

– Мы все обязательства оформим в долг, – торопливо сказал Поссевино, – даже русским пахарям и скотоводам.

– Этот долг русские пахари и скотоводы с меня спросят, Поссевино, – убежденно проговорил царь. – Под топорами. Чего-чего, а топоров на Руси хватает. И я их, честно сказать, побаиваюсь. Потому и леплюсь к Англии. Ведь принять англиканство все равно, что принять магометанство. Говоришь: «Боже, храни королеву»! И все. И ты уже каешься на исповеди англиканскому священнику, род которого идет от норманнов, а норманны – те же русы. Зря мы, конечно, семьсот лет назад с норманнами повздорили да разделились. Зря.

Поссевино утер лоб широким рукавом красной мантии.

– Этого не может быть! – упрямо проскрипел он.

– Ладно. Крикни немедля своего евнуха!

– Амадео! – пискнул Поссевино.

Никто не откликнулся там, за дверью.

– Амадео! – проорал царь Иван. На этот ор дверь немедля открылась, и вошел тонкоголосый служка посла Поссевино.

– Амадео! – обратился к нему царь. – Сейчас немешкотно выскакивай в коридор, там увидишь комнату дьяков, их спроси… да вообще – спроси кого угодно на дворе: «Кого днями ожидает ваш царь из Юдино?». Понял?

Толстый Амадео кивнул и выскочил за дверь.

Царь Иван с удовольствием на щеках и с ухмылкой в бороде разлил по простым серебряным стаканам водку. Но выпить не успел – вернулся совершенно запыхавшийся Амадео. Совершил поклон в сторону Поссевино:

– Спрошено у троих людей в одежде немалых господ. Ответ один, ваше преосвященство: «Днями, после нашего отъезда, из городка Юдино ждут английского посла именем сэр капитан Ричардсон».