Но оказалось, это не все новости.

– Аль, я что-то себя плохо чувствую, – подошел к ней Васька. – Боюсь, не смогу с тобой сыграть. Попроси кого-нибудь другого.

Аля только кивнула. Ясно, почему он вдруг почувствовал себя плохо и кого «другого» она должна попросить – Васька, кажется, решил сделать доброе дело, о котором его никто не просил. Значит, все-таки судьба? На счастье бросив взгляд за окно, на милых серых птичек, она отправилась это проверить.

– Антон, сыграешь со мной в этюде? – как можно небрежнее поинтересовалась Аля.

– Каком?

Аля послушно начала рассказывать, чувствуя себя весьма неуютно. Почему бы сразу не ответить? Она сейчас все доложит, а он возьмет и не согласится. Вот это будет судьба!

Выговорив самое сложное, она замолчала. Антон тоже с ответом не торопился.

– Ладно, давай, – наконец сказал он таким тоном, что Аля уже сама готова была отказаться.

– Мы с тобой учимся в институте, – сделав над собой усилие, как ни в чем не бывало уточнила она. – И встречаемся после лекций в пустой аудитории.

Антон кивнул и, услышав призыв препода подвинуть парты, отправился помогать. Когда пространство у доски было расчищено под «сцену», он подошел к ней и тихо сказал:

– Аль, придумай что-нибудь другое.

– Другое? – пролепетала она.

Прозвенел звонок, и Иосиф Петрович, которого она успела предупредить об этюде, сказал:

– Аля, если вам надо с Антоном что-то обсудить, можете выйти.

Она кивнула и в сомнамбулическом состоянии шагнула в коридор. Что тут еще можно обсуждать?

Антон аккуратно прикрыл дверь в класс и прислонился к двери:

– Ну как, Аль?

– Давай не будем показывать, – убитым голосом отозвалась она.

– Почему не будем? Ты просто придумай другое место действия, а то мне в аудитории делать нечего. Помнишь, что к событию должно привести действие?

Аля не выдержала и всхлипнула. Он всего лишь имел в виду другое место действия!

Антон подошел к ней близко-близко:

– Аль, что с тобой?

Она вздохнула и вытерла глаза:

– Ничего.

– Давай мы встретимся в раздевалке.

– Мужской?

– А это моя личная раздевалка.

– Я первый раз там? – включилась Аля.

– Знаешь, для раздевалки я должен быть в надлежащем виде… – засомневался Антон. – Лучше ты ко мне домой придешь. С утра, а я еще сплю.

– Но у нас же нет реквизита для дома!

– Ну и ладно. Вон у Ромы тоже для ботанического сада реквизита нет.

– Как скажешь, – устало отозвалась Аля. – А что ты будешь делать до моего «прихода»?

– Это уже моя забота, ты для себя придумывай действие.

– Мне кажется, в такой ситуации действия могут быть только нервные, судорожные. Например, открывать и закрывать зонт…

– Ты сумасшедшая?

– В тот момент, возможно, да.

– А с чего ты взяла, что должна нервничать?

– Ну знаешь, думаю, я бы нервничала! – обиделась Аля.

– Готовы? – послышался из класса голос Иосифа Петровича.

– Давай, ни пуха, – проговорила Аля и подала ему руку.

Антон осторожно пожал ее и задержал в своей.

– И тебе, – не по правилам ответил он и взялся за ручку двери.

– Антон, попробуйте еще раз, – услышала Аля через минуту.

Антон вышел, глубоко вдохнул и снова шагнул в класс.

– Не то… Зайдите еще раз.

– Петрович все-таки свинья. Я его убью когда-нибудь, – выдал он, выйдя за дверь.

– Мы вместе его убьем, – успокоила Аля. – Потом. А сейчас закрой глаза.

Антон послушно зажмурился, кивнул в знак того, что уловил состояние, и в очередной раз шагнул в класс.

Звонок – на этот раз в дверь – давал Иосиф Петрович, и, услышав его, Аля наконец вошла, первым делом машинально бросив взгляд за окно, на воронье гнездо.

– Привет, – обрадованно поспешил к ней Антон и наклонился, чтобы поцеловать, но она машинально отшатнулась, совсем как тогда в лифте.

Только в лифте зрителей не было, успела подумать она, услышав смех в «зале».

Антон тем временем помог ей снять куртку, усадил на стул и сам уселся рядом.

– Так что ты хотела мне сказать, только не по телефону?

– Знаешь, Антон… – проговорила она, – у меня будет ребенок.

Со зрительской половины донесся изумленный вздох, а Антон успел спросить:

– Мой? – перед тем, как Иосиф Петрович крикнул:

– Стоп!

Все, провал, успело промелькнуть в голове. Аля закрыла глаза, но, вспомнив, что она на «сцене», тут же открыла их снова, боясь смотреть в сторону зрителей.

– Вам рано играть такой этюд, – отрезал препод. – Вы совершенно не «взяли» отношения, эти «взрослые» проблемы для вас чистой воды абстракция, вы не можете применить их к себе.

– Почему? – звонко возмутилась Надя. – А я, например, поверила, как Аля это сказала!

– Мало ли, что вы поверили, – даже не посмотрев в ее сторону, отозвался препод. – Вот Антон до прихода Али вполне достойно смотрелся…

– А я недостойна с тобой в одном этюде играть, – с горечью прошептала она и услышала, как Надя, сидевшая с краю, тихо говорит Ваське:

– Нет, они правда хорошо вместе смотрятся!

– Если уж вы хотите играть любовь, – продолжал Иосиф Петрович, – то начните с чего-нибудь попроще, возьмите близкую вам жизненную ситуацию. Чтобы настроиться, представьте: вы едете в автобусе и только познакомились. Антон, решите про себя, что вам нравится в Але.

– Внешне? – поинтересовался Антон.

Зрители радостно засмеялись, а Аля остро пожалела, что затеяла этот провокационный этюд. Надо же было так подставиться!

– Внешне и внутренне, – невозмутимо кивнул Петрович. – И вы, Александра. Не просто Антон, а что именно. И не надо поворачиваться! – прикрикнул он, заметив, как она машинально обернулась к Антону.

Избегая смотреть друг на друга, они несколько секунд сидели молча.

– Решили?

Ничего она, конечно, не решила – было совершенно невозможно продуктивно соображать в такой обстановке, – но кивнула. Антон тоже.

– Хорошо, тогда другая сцена. Вы едете в электричке – выходные провели у Антона на даче и теперь возвращаетесь. Аля устала, ей хочется спать, она замерзла.

Из зрительской половины донеслись невнятные возгласы, но Але уже было все равно, потому что Антон обнял ее за плечи и привлек к себе.