Девектра запела. Без микрофона, без усиления и помощи Наследий. Чистое пение. Никто не смел издать ни звука. Ее голос звучал так ясно, как колокольчик.

Это не походило на один из ее обычных танцевальных номеров. Просто песня, и довольно грустная. Я с трудом понимал слова, но знал, что там поется о любви и потере. Девектра, не сбиваясь с ритма, взошла на сцену и повернулась лицом к зрителям, на ее глазах сверкали слезы.

Это было восхитительно! Интересно, о чем же она все-таки пела? Уж не обо мне ли, невольно подумалось мне.

Хотя чего тут гадать. На самом деле я знал. Знал, что она пела обо мне, точнее не так. Она пела мне. Песню наполняла огромная тоска, слишком сильная, чтобы предназначаться одному или даже двум лориенцам: тоска размером с планету. Это была ода Лориену.

Будучи совершенно очарованным, я даже подскочил от неожиданности, когда что-то завибрировало у меня на запястье. Я удивленно глянул вниз. Из головы совсем вылетело, что браслет Даксина все еще на мне. Он вовсю вибрировал и требовательно жужжал. Я сбросил сигнал и снова повернулся к сцене.

Девектра продолжала петь, закрыв глаза.

Браслет снова завибрировал.

Вот настырная штуковина. Чего ему надо? Я снял браслет. Пальцы защекотало от вибрации. На цифровом дисплее — маленьком прямоугольном экранчике — мерцало лишь одно слово: «Тревога».

Грудь сдавило от паники. Неужели Даксин проснулся и, обнаружив пропажу браслета, поднял какую-то тревогу? Может быть, меня вообще уже засекли.

Хотя, нет. Каким-то образом я знал, что эта «Тревога» нечто гораздо более зловещее, чем мои проблемы. И я мысленно вернулся на три дня назад, вспоминая контрольную панель у стен клуба и плачевное состояние Сети. И как потом в «яйце» Даксин признал, что все действительно плохо. И тот необъяснимый столб света. Ну и напоследок вспомнил Пророчество Старейшин, которое игнорировал всю свою жизнь.

Однажды, придет великое зло…

И сразу вспомнились слова Девектры: «Вот-вот случится что-то ужасное». Колени стали ватными. Я посмотрел на сцену, чтобы увидеть финал ее прекрасной песни.

Девектра сомкнула губы. Песня закончилась. Толпа не решалась аплодировать, боясь разрушить волшебство момента.

И в этот миг обрушилась крыша.

Придя в сознание, я оценил свое состояние.

Темно.

Тихо.

И, наконец, больно.

Слепо шаря руками в темноте, я заставил себя подняться. Почувствовал каменные обломки, кровь на ладонях и едкий запах дыма, жгущий мои по-прежнему незрячие глаза.

Звуки возвращались быстрее зрения. В ушах появился невыносимый, резкий звон — полная противоположность гипнотической, крышесносной музыке Девектры.

Умирая от боли, я сжал голову, дабы заглушить эти звуки, но боль только нарастала.

Клуб подвергся бомбежке.

Сквозь звонообразное жужжание в ушах стали пробиваться и другие звуки.

Крики. Стоны. Плач.

Я посмотрел по сторонам, пытаясь отыскать какой-нибудь источник света — что угодно, лишь бы разглядеть что здесь только что произошло.

Тогда-то я и заметил пламя, занимающееся у стены со входом, с каждой секундой оно разгоралось все больше.

Лишь, попытавшись встать, я понял, что нахожусь на нижнем этаже клуба, а не на надстройке. Обернувшись, я увидел, что балкон целиком слетел с опор и как обеденная тарелка рухнул на пол клуба.

«Нет… — подумал я. — Нет…»

Не просто на пол клуба. А на головы толпы посетителей концерта. Все они уже были мертвы.

Сцена и та часть танцпола, что не была похоронена под упавшим балконом, уцелели. Однако повезло не всем. Сила взрыва в сочетании с осколками, разлетевшимися от разрушенной крыши, прикончили тех, кого не раздавило балконом. Тела усеивали пол. Окровавленные и оглушенные выжившие пытались подняться из этого моря трупов.

Моя нога застряла, зажатая между двух каменных обломков. Я испугался, что она сломана или хуже. Но надо было подниматься.

«Девектра, — подумал я. — Надо убедиться, что она жива».

Я попытался вытянуть ногу из-под обломков, но она не поддавалась. Тогда я стал искать вокруг что-нибудь, чем можно себе помочь.

И увидел парня, с которым общался буквально пару минут назад, того, которому так не нравился Делун в это время года. Он безжизненно раскинулся на обломках балкона. Широко распахнутые глаза смотрели с почти неповрежденного тела, лишь нижнюю челюсть выбило отлетевшим осколком.

Я отвернулся от этой страшной картины и почувствовал на своем плече чью-то руку. Надо мной возвышался Миркл, на его покрытом пылью лице застыл шок, кроме этого внешне он никак не пострадал.

— Помочь? — спросил он.

В своем заторможенном состоянии я не сразу понял то ли он просит ему помочь, то ли предлагает свою помощь.

Миркл не стал дожидаться, пока я наконец определюсь, и, присев рядом, огляделся, чтобы определить, какой из обломков надо поднять для моего освобождения. Его тонкие руки выглядели слабыми, но когда они нашли осколок камня, придавивший мне ногу, то подняли его как пушинку.

Я уставился на колено. Окровавленное и все в синяках, тем не менее оно было цело. Жить буду.

Сам не знаю, откуда у меня взялись силы, но пошатываясь на неровных обломках, я поднялся сначала на здоровую ногу, а потом и на слабую занемевшую, и повернулся, чтобы поблагодарить Миркла. Но тот уже растворился в куче стонущих, кричащих и молчаливых контуженых выживших.

Я взглянул в сторону входа. Его там больше не было. На месте дверей и всей фасадной стены не было ничего, кроме оранжевого ревущего пламени. Лоб защипало от пота.

Пожарный выход! Последний выход наружу. Или, точнее был им. Воспользоваться пожарным выходом можно было только через балкон.

Вспыхнувшая было надежда лопнула как мыльный пузырь.

Потом я увидел, как немногие выжившие толпятся у стены под пожарным выходом. Несмотря на обрушившийся балкон, часть опор, несколько кусков бетона и балок оставались на месте над выходом. Этого оказалось достаточно. Впритык. Выжившие торопливо карабкались по стене на пути к выходу из горящего клуба, используя в качестве опор все, за что можно было зацепиться.

Я разрывался между необходимостью бежать и спасаться самому и желанием найти Девектру.

Пока я мучился что выбрать, на стене, а потом у выхода, мелькнули ее блестящие красные штаны. В отличие от меня, она не раздумывая воспользовалась первой же возможностью на спасение. Интересно, ей вообще приходило в голову поискать меня?

Теперь меня здесь ничто не держало. Я понесся к толпе у основания стены, сопротивляясь желанию обернуться и взглянуть на задымленный, залитый кровью, разрушенный клуб. Не смотри назад.