— Нет, ты видела? В два пальца грим на морде! Черт, как настоящая шлюха! — Артуро в гневе поднялся.

— Еще раз услышу такое о моей дочери — не знаю, что с тобой сделаю! — взвилась Сандра.

Анна закрыла глаза. Эти двое — как бомбы с часовым механизмом, того и гляди, весь дом разнесут. Макароны в тарелке окончательно остыли.

Теперь ей хотелось крикнуть в лицо отцу: лучше бы ты, подонок, оставался там, где был! Надоело уже — как только приходишь, начинается ор. Какого черта, спрашивается? Мне уже почти четырнадцать! Сволочь такая, только и можешь, что во всякое дерьмо вляпываться, не выступал бы!

Но, конечно, она промолчала. Она была по горло сыта репертуаром своего папаши. То исчезает, то появляется, то улыбки расточает, то устраивает разнос. И за что? Кто дал ему право судить ее?

— Анна!!! — Артуро стукнул кулаком по столу. — Иди умойся! И смотри, еще раз увижу тебя в таком виде… — Он схватил солонку и в гневе запустил в стену. — Вообще из дому не выйдешь!!!

Довольная, что можно уйти, Анна пулей вылетела из кухни.

В ванной, оказавшись один на один с зеркалом, она скорчила гримасу. Даже пожрать не дали! А соус и вправду вкусный был… Черт, эта сволочь появляется, когда ему вздумается, и начинает играть в папочку. Нашел из-за чего мозги компостировать — из-за грамма косметики. Да пошел он!

Она включила воду и засунула голову под кран. Но вопли отца назойливо лезли в уши:

— Пока не стукнет восемнадцать, ты этим дерьмом мазаться не будешь! Не будешь, ясно?!

— Остынь, а, — прошипела Сандра, убирая тарелки со стола. — Если твоя дочь слегка подведет глаза, хуже от этого не будет. Проблема не в этом.

В чем — она не стала уточнять.

Умывшись, Анна и не думала возвращаться на кухню. Она прошла в комнату, включила радио на полную мощность и подумала о Франческе. Похоже, им пора бежать… Она представила, как они с подругой тайком пробираются в порт и дожидаются парома на Эльбу. В банданах и темных очках, как в детективе… Ну уж нет, уйти должна не она, а он, отец. И почему мама не даст ему пинка под зад?

Если бы Анна вернулась на кухню, она бы обнаружила своего отца спокойно сидящим у телевизора. Так уж был устроен Артуро: закатив сцену и перебив пару тарелок, он снова становился веселым и приветливым.

Сандра была другой.

Она прошла на балкон, вытряхнула скатерть, надела перчатки и стала мыть тарелки. Она ни разу не обернулась в сторону мужа, который с увлечением смотрел шоу «Ходят слухи».

Затем она подмела пол, взяла пакет с мусором и спустилась во двор, к помойке.

Нужно пройтись, а то я ему шею сверну.

Когда она вернулась, Артуро по-прежнему сидел перед телевизором.

В доме он палец о палец не ударит!

— Послушай, — тоном, не предвещающим ничего хорошего, произнесла Сандра, усаживаясь напротив мужа.

На лице Артуро безошибочно читалось: ну все, понеслась.

— Объясни мне, почему ты три дня не приходил ночевать, почему в течение этих трех дней мне постоянно звонят из банка и грозят катастрофическими последствиями и почему на нашем общем счету не хватает трех миллионов? — Она тяжело вздохнула. — И еще объясни мне, как мы выплатим кредит за посудомойку, за автомагнитолу и за… я уже сама не помню за что, не лишившись при этом крыши над головой?

У Артуро кольнуло в груди. Глядя на усталое лицо жены, он ощутил себя полным ничтожеством. Но момент раскаяния длился недолго.

— Хорошо, Сандра. Я тебе все объясню. Если ты мне дашь договорить и не станешь прерывать, я все расскажу, и ты поймешь, что нет никаких проблем.

Сандра приподняла бровь. Даже после двадцати лет брака она была готова слушать его и… и делать вид, что верит.

— Да, я действительно уволился.

Сердце Сандры ухнуло куда-то вниз.

— Но давай посмотрим объективно. — Артуро поднялся и картинно покачал пальцем. — Объективно говоря, я не мог продолжать там гробиться, терпеть всяческие притеснения — и все это за мизерную плату! В общем… — Он сглотнул, чтобы потянуть время и подыскать слова. — В общем, мне представилась возможность… какая представляется раз в жизни! Новая работа, Сандра, настоящая. Клянусь, не работа, а клад!

— И что же это за клад?

— Торговля, Сандра! Антиквариат, произведения искусства — надежная область, гарантированный заработок. Ты же знаешь, я всегда интересовался такими вещами. Торговля — это мой конек, а теперь мне представилась возможность! — Артуро говорил, заражаясь энтузиазмом от собственных слов.

«Боже, он действительно верит в эту хрень», — подумала Сандра.

— Один хороший друг предложил мне войти в дело. Антиквариат! Это развивающийся рынок, рынок, расширяющий границы!

— Антиквариат… — свистящим шепотом повторила Сандра. — И кто же этот твой друг?

Артуро пару раз кашлянул, чтобы прочистить горло, и ответил:

— Паскуале.

Сандра мгновенно побледнела.

— Паскуале?!! — закричала она. Это не тот ли Паскуале, у которого абонемент в каталажке? Который больше времени провел в тюрьме, чем с собственной семьей?!

Артуро снова почувствовал себя последней сволочью. Однако он быстро оправился:

— Да нет же, Санра, ты не поняла. Паскуале — прекрасный человек, добряк, просто ему в жизни не повезло… Антиквариат… ну, то, чем я собираюсь заниматься…

Сандра знаком попросила его замолчать и поднялась со стула.

— На самом деле, Артуро, — сказала она, — на самом деле мне тебя даже жалко. Ты и сам не понимаешь, какие бредни несешь.

Ночью Сандра долго смотрела на спавшего рядом с ней человека. Бедный, бедный Артуро… Она вышла за него замуж, она родила от него детей, и никто, ни сейчас, ни позже, не сможет заменить… Несмотря на это, она всерьез подумывала о разводе.

Жить с Артуро невозможно. В конце концов, она несет ответственность — хотя бы перед детьми. Что она им оставит? Долги? Ждать больше нечего, и развод — единственный выход. И все же она любила этого мужчину…

Сандра зарылась лицом в подушку и закрыла глаза. Сон не шел. Да, надо разводиться, всему есть предел. Тишину ночи разрывали крики с улицы, по дороге на бешеной скорости проносились автомобили.

Хорошо бы все начать сначала и иметь в распоряжении восемь или десять жизней…

Ей вспомнился отец, герой Сопротивления, получивший медаль из рук президента. Он проработал всю жизнь и даже потерял ногу на том же заводе, откуда уволили ее мужа.

Артуро… Она мысленно вернулась в тот жаркий августовский день, когда в сосновом лесу Фоллоники, более двадцати лет назад, впервые встретила своего мужа. Будущего мужа… Тогда она сразу поняла — по тому, как он себя вел, как закуривал, как трепался о каких-то прожектах, — что человек он бестолковый.