— Ты ее проводил? — видимо решив, что может допросить меня с пристрастием, Кристоф задал свой первый вопрос.

— Поводил! Так точно! — рассмеялся я.

Мне безумно нравится так лежать. И пусть он не прикасается ко мне, а мне, конечно же, хочется большего, но эта поза и его страсть, высшая награда для меня. Теперь я готов не то, что на бой — куда угодно. Куда скажет, туда и отправлюсь ради него.

— Тише, — зашипел он.

— Не могу.

— Что тебе мешает?

— Любовь! — счастливо улыбнулся, посмотрев на него снизу вверх. — Я люблю тебя, и хочу, чтобы все об этом знали!

— Ты и…

— Идиот, знаю. Но, что поделаешь, такова твоя нелегкая судьба, быть любимым идиотом.

— Угу. Так о чем вы говорили? Где были?

— Тебе интересно?

— Нет, дьявол! Не интересно! Поэтому и спрашиваю. Виктор! Хватит улыбаться!

— Не могу. Совсем не могу. Ты, оказывается, такой веселый. А что будет, если я перевернусь на живот?

— Белов!!!

— Ладно, перевернусь чуть позже.

— Чуть позже ты пойдешь в свою комнату. Не хочу, чтобы утром нас застали у меня в спальне.

— Чего ты стесняешься? Ты же уже давно все рассказал отцу?

— Просто, — пробубнил мой любимый швед, — не хочу дополнительных конфликтов. Так ты расскажешь? Белов? Или прямо сейчас отправляйся…

— Нет, нет! Сдаюсь! — поднял руки в знак подтверждения своих слов. — Хорошо, ты меня убедил. Мы гуляли по парку. Я купил мороженое. Рассказывал обо всех своих богатствах, перечислил все, что вспомнил. Сделал ей пару комплиментов относительно внешности, но не перебарщивал. Что еще? — задумался.

— Что она?

Напрягся оттого, насколько серьезно Кристоф задал этот вопрос. Я попытался все перевернуть в шутку, в игру, в развлечение. Но он все равно за свое. Насколько же глубоко засела эта девчонка в его голове? Или это обычная обида?

— Пока ничего, — сам пожал плечами. — Кокетничала, что-то говорила, спрашивала. Но интерес с ее стороны однозначно есть.

— Про меня тоже спрашивала?

— Кристоф…

— Виктор. Рассказывай.

— Спрашивала.

— Что ты сказал?

— Что люблю тебя.

— Белов!

Я больше не стал ждать, перевернулся и, быстро поднявшись, уселся верхом на него, обнял ладонями эту упрямую голову и заглянул в его небесно-голубые глаза.

— Зачем спрашиваешь, Кристоф? Что ты хочешь услышать? Что она тебя любит? Не любит, слышишь? И никогда не любила! Тебя люблю я. И поэтому я всегда рядом. И даже мысли нет о ком-то другом. Лишь ты мне нужен в этой жизни, лишь ты, Кристоф! Мальчишка… Она была очень давно. Но ты до сих пор не научился различать того, кому ты нужен, кому ты дороже воздуха с тем, кто тебя променяет на кошелек потолще!

— Что ты сказал ей?

Моя ладонь влетела в стену в каких-то сантиметрах над его головой, так, что стена задрожала, однако швед даже не моргнул. Я взбешен до предела!

— Вот именно поэтому, — склонившись к нему, разозлено прошептал на ухо упрямцу, — я и собираюсь на бой. Потому что иначе, твоя слишком красивая, но жутко глупая голова не поймет где же правда! Успокоишься, видимо, когда застанешь ее в моей постели? Или тебе обязательно необходимо, чтобы она от меня понесла?!

— Тебе лучше остановиться, — прорычал сквозь зубы невыносимый Янссон. — Нарываешься.

— Ну, если ты так хочешь, значит, я сделаю ей ребенка!

Кристоф отреагировал мгновенно — замахнулся с планом заехать мне по морде, но я перехватил его руку. В данной ситуации не собираюсь уступать!

— Как хочешь. Можешь пробовать. Давай посоревнуемся, с кем она будет. Но я тебе уже сейчас могу сказать — после боя ты все сам увидишь!

Отпустил его руку и слез с кровати. Кристоф молчал, пока я собрал свои вещи и вышел из комнаты. Он сильно ошибается, если считает, что я собираюсь сдаться!!! Ну, уж нет, я вытравлю эту змею из его души, чего бы мне это не стоило!

Утром вскочил ни свет ни заря. Всю ночь в голове стучала мысль, что я не прав. Зачем наехал на него? Прекрасно же понимаю, что Грета его никогда не заинтересует. У Белова в этом направлении лишь одна заинтересованность и зовут ее моим именем. Кристоф. Порывался прийти к нему, однако все время останавливал себя.

Нечего его будить из-за своих глупостей.

И только утром подумал о том, что у Белова уже давно есть одна вредная привычка — он не спит без меня. Я не просто мог, должен был прийти к нему. В конце концов, по причине событий, которые так сильно выбили меня из колеи, я совсем забыл, зачем мы сюда приехали. Я вез его на отдых. Хотел показать город, познакомить с друзьями. И вот к чему все это скатилось. Специально или это было стечение обстоятельств — в этом доме оказались лишние люди, и их появление расстроило все мои изначальные планы.

Все утро хочу извиниться перед Виктором. И знаю точно, чему бы он обрадовался. К шести утра я уже был в шортах и майке, влез в кроссовки и покинул свою комнату. Бесшумно прошел через коридор к его спальне. Все в этой квартире спят, но я знаю наверняка, кто не сомкнул глаз этой ночью и будет рад меня увидеть. Без единого звука открыл дверь в его комнату и увидел знакомую огромную фигуру у окна. Виктор, будто бы почувствовал — обернулся. Ему хватило доли секунды, чтобы оценить мой внешний вид. Я не удержался и улыбнулся. Сумасшедший Белов. Меня еще никто и никогда так не любил, так открыто не признавался в этом, настолько не мог без меня и минуты прожить.

Мои губы беззвучно прошептали его глазам: «Догоняй». И я сразу притворил за собой дверь. Он знает, в этом нет никаких сомнений, знает, куда я направился. Единственный знает мою жизнь настолько, что если я даже и захочу — спрятаться от него будет практически невозможно. В этом он не соврал.

Через несколько минут я уже был в парке. Начал свою обычную пробежку по пустынным парковым аллеям. Широкие и абсолютно прямые, здесь сейчас не было ни единой души. Лишь я и только что возникшая у меня за спиной тень здоровяка.

* * *

Это было самое прекрасное утро в Стокгольме. Я оценил. На самом деле оценил его извинения. Увидев его сегодня на пороге своей комнаты готовым к нашей пробежке — все понял. Это наш секрет. Я помню, как он испугался, когда узнал, что, оказывается, год назад бегал вместе со мной по этому парку. Испугался и не понял. Разозлился на меня.

Тогда я и мечтать не мог, что всего лишь через несколько недель, Кристоф сам позовет меня пробежаться по этим широким дорожкам, между зеленых деревьев, в тишине знаменитого парка Хумлегарден. Это наше с ним общее воспоминание. Эти пробежки. Тогда это было время, когда я беззастенчиво мог наслаждаться его обществом, при этом не отпугивая его своей настойчивостью.