— Не будет, не будет, Виктор. Едем уже домой.

— Так что, может быть, поженимся?

— Пошел ты.

Мы летели частным самолетом. Я не возражал. Поездка в Стокгольм оказалась слишком… утомительной и теперь мне требовался не только покой, вопреки своему характеру и общим моральным принципам, я бы даже не отказался от некоей реабилитации.

— А что, прилетим, вещи перевезем и отправимся в путешествие?

— Хорошо.

— На неделю?

— Хорошо.

— На месяц?

— Хорошо…

— На полгода?

— Белов, не перегибай. Это тебе палец в рот не клади.

Я лениво отбрыкивался от его подначек. В белоснежном салоне частного самолета мы расселись в креслах, расположенных друг напротив друга. Я устроил свою больную руку на подушке, которую примостил на подлокотник, а ногу на Белове. Там ей было не только удобно, но и тепло.

— Куда поедем? — он с интересом рассматривал мой белый носок. И спросил он, похоже, его, а не меня.

— На острова. Туда, где тепло и никого нет.

— Да? — удивился громила моей конечности. — Договорились! Знаю я один необитаемый остров. Совсем-совсем необитаемый…

Еще только десять утра. В самолет пробивались лучи летнего солнца, согревая и успокаивая своим бескомпромиссным теплом. Настолько же бескомпромиссным, как любовь Виктора ко мне.

Настолько же бескомпромиссным, как моя любовь к нему. Все позади. И отец. И Грета. И моя прошлая жизнь. Я четко определился, с кем хочу быть. С тем, кто излечил меня от душевных ран и заставил поверить в то, что на свете есть люди, которые умеют отдаваться своим чувствам со всей душой и страстью. Люди, которые умеют быть настоящими и остаются ими, даже если жизнь их нещадно бьет.

— Виктор.

— Да?

— Перед отъездом на необитаемый остров…

— Все, что пожелаешь!

— Заедем навестить мою маму?