Та ночь научила ее, что, если дело касалось Этана, ее сдержанность исчезала, как утренний туман перед солнцем. Она не была достаточно сильна, чтобы противостоять ему.

— Этан, прекрати, — безрезультатно просила она, но он только сильнее сжимал пальцы. — Мы ведем себя неприлично.

Очевидно, неприличие его не останавливало, потому что он не замедлил шаг, пока не завел ее в тихий угол, практически скрытый от остальных облаком белого дыма и украшениями из оранжевой и черной бумаги.

— Тебе не следует быть здесь, — сказала она, освобождаясь от его руки. — Тебя даже не приглашали.

Он остановился и повернулся к ней, преграждая путь к отступлению.

— Откуда ты знаешь?

Она покраснела:

— Я проверяла список гостей.

Его улыбка подсказала ей, что он неправильно понял ее слова.

— Как приятно осознавать, что ты надеялась на мое присутствие.

— Я не надеялась! — выпалила она. — Я проверяла, чтобы удостовериться, что тебя здесь не будет!

— А, — сказал он, медленно кивнув. Его взгляд блуждал по ее глазам, щекам и рту, теплому, закрытому и манящему. — Тогда почему ты не подняла тревогу или не приказала мне уйти?

Каким-то образом она смогла сохранить спокойный голос, когда одарила его надменным взглядом.

— Может, мне следует это сделать. У тебя есть странная привычка появляться там, где тебя не хотят видеть, полагая, что ты имеешь право тратить мое время и таскать меня по разным углам.

— Ты бы предпочла, чтобы я пришел к тебе домой и затащил тебя в твою постель?

— Конечно нет!

Он пожал плечами:

— Тогда ты должна быть благодарна, потому что от моего прихода сюда выиграет еще одно достойное предприятие. В этом же дело, да?

Как он смог сказать так? Это прозвучало оскорблением.

— Я ничего не имею против того, чтобы ты делал пожертвования, — фыркнула она. — Проблема в том, что ты грубо обращаешься со мной.

— Правда. А я помню, что это ты грубо обошлась со мной, когда мы последний раз были вместе.

Она густо покраснела:

— Только ты можешь быть настолько неджентльменом, чтобы заговорить об этом.

Его губы растянулись в кривой ухмылке.

— А я и не говорил, что я джентльмен.

— Ты не мог бы им стать, даже если бы захотел, — ответила она. — Ты ничего об этом не знаешь.

Он указал пальцем в сторону гостей:

— Как будто все эти франты знают!

— По крайней мере, они знают, как относиться к женщине с уважением.

— Я в этом не сомневаюсь, — дразнил он, наклоняясь вперед, чтобы прошептать свой вопрос ей на ухо. — Итак, скажи мне, Кейт, как это действует на тебя?

Опьяняющая волна страсти поднялась по ее венам, и она сделала шаг назад, ударившись каблуками о стену и чуть не упав.

Этан улыбнулся, когда она восстановила равновесие.

— Плохо, я полагаю?

Кейт нахмурилась:

— Все шло хорошо, пока ты не появился. Его рука поднялась, чтобы погладить ее по шее возле уха.

— Лгунья.

Она сбросила его руку:

— Я возвращаюсь на вечеринку.

— Так скоро? — спросил Этан.

Он подошел ближе, загоняя ее еще дальше в угол, и его дыхание нагревало воздух возле ее лица. — Но со мной можно повеселиться гораздо лучше, чем с этим полосатым пустозвоном, ты не находишь?

Она напряглась, когда волна желания прошла по ее телу.

— Почему ты делаешь это? — выдохнула она, когда его пальцы проникли под широкие рукава ее костюма.

Его лицо стало серьезным.

— Потому что мне не нравится, как мы все закончили.

— Это не важно. Все кончено. Между нами все кончено.

Еще одно легкое прикосновение его пальцев к ее предплечью, но сам он не пошевелился.

— Нет, Кэтидид, не кончено.

— Я думала, что ясно высказалась. — Она освободилась от его руки: — Мы закончили. Ты получил одну ночь, и это все, что я хочу тебе дать. Ты ненавидишь меня, все нормально. Может, я даже этого заслуживаю. Но не проси меня провести с тобой время. Я знаю, как ты ко мне относишься.

Он оставался неподвижным, отказываясь отпускать ее. Вместо этого он опустил подбородок и внимательно посмотрел на ее решительное выражение лица:

— Дай мне пять минут.

Волны желания накатывали на Кейт, соблазняя слушать его. Но она покачала головой и посмотрела ему в глаза:

— Зачем?

Наклонившись, чтобы поцеловать ее в лоб, он прошептал:

— Это даст мне возможность убедить тебя, что мы еще не закончили.

Она резко отодвинулась от него. В ее голосе ясно слышалось неверие:

— Не будь таким тупым, Этан. Мы оба знаем, что у нас слишком много багажа в прошлом, много обид и много такого, чего нельзя высказать.

— Тогда мы начнем сначала. — Он вдохнул, опустив взгляд на ее губы. — Мы забудем о прошлом и будем двигаться вперед.

Пульс бился в ее ушах, подталкивая отбросить осторожность и погрузиться в странный роман, который он предлагал ей, сколько бы он ни продлился.

— Нет, — сказала она, опуская руку. — Прошлое не исчезнет просто потому, что ты этого хочешь.

Он кивнул:

— Ты права. Но оно также не должно портить наше будущее.

— Какое будущее?

— Будущее без сожалений.

— В моей жизни уже слишком много сожалений. И я буду полной дурой, если позволю тебе соблазнить меня на новые.

— А что, если ты не будешь сожалеть об этом?

— Как? Ты не простил меня, и, пока этого не сделаешь, ты будешь отстранен, жесток, сколько бы раз мы ни переспали. Ты не можешь просить меня пойти на это.

— Даже если ты должна мне?

— Я должна тебе?

Этан ответил ей молчанием.

— Прости. Но я не могу принять это… Не могу быть с тобой, не будучи с тобой. Это слишком тяжело.

Он пристально смотрел на ее лицо:

— Я могу сделать все просто.

— Как?

Он наклонил голову к ней:

— Пригласи меня в свою постель, и я покажу тебе.

Она уставилась на него, а в голове проносились сотни мыслей.

— Ты не серьезно.

— Серьезно, — мягко пообещал он. — Я собираюсь по кирпичику разобрать твою защитную стену. Я не уйду, пока мне это не удастся.

Она заставила себя сохранить внешнее равнодушие к его возмутительным словам: