что вопрос стоял, на сколько метров вы отойдете от калитки. Вчера у меня уже никаких сомнений не было, а сейчас — тем более.

— О боже… — захныкала я, спрятавшись за кружку.

— Да ладно тебе, Рит. Было б чего стесняться. Cause everybody fucks, — пропела она со смехом. — Я тебе как венеролог говорю. Причем делают это самым аморальным образом. Кстати, мы с Тимаевым не переспали на первом свидании только потому, что он решил меня помурыжить немного. Чтобы сильнее захотела. Так в чем проблема? Ты еще вчера была встрепанная, а сегодня — вообще трындец.

— Проблема? — я поболтала кофе, чтобы на поверхность вылезли пузырьки, и собрала их ложкой. — Проблема, Том, даже не в том, что он забился в тину, не сказав ни слова, кроме «спокойной ночи», а…

— Подожди, — перебила Тамара. — Я тебе не просто так вчера рассказала. У него, конечно, какие-то бабы были за это время, но если реально крышу сорвало, то запросто мог, как ты говоришь, забиться в тину и встать на паузу, чтобы все обдумать. Потому что вот такое на него не похоже. Просто перепихнуться и смыться.

— Подожди, дай договорю.

И, махнув рукой, я вывалила все. Вплоть до своих подозрений в том, что «искрило» не случайно.

— Ёшки-матрешки, — протянула Тамара. — Ни фига себе фига. Мощное совпадение. Рит, я думаю, все-таки совпадение. И что для Вита ваша встреча на сделке была таким же шоком, как и для тебя. Я его, конечно, не так уж хорошо знаю, а вот с Темычем они еще с универа корефаны. Не самые близкие, но вполне достаточно. Темка — он такой, гниль чует за версту. Жизнь научила. Так не бывает, чтобы человек хороший-хороший и вдруг обанац — вылез подонок.

— Не бывает, — согласилась я, подумав об Эрике. — Но если любишь, на многое закрываешь глаза. Пока что-то не заставит открыть. А насчет Виктора… наверно, ты права, — я вспомнила его отвисшую челюсть и вытаращенные глаза. — Или он просто гениальный актер. Хотя…

Тут я наконец сообразила, в чем была нестыковка, которую утром никак не могла поймать.

Если он решил подобраться ко мне через постель, то ни в коем случае не должен был отпускать. Наоборот — схватить в охапку и всячески облизывать. Тем более перед встречей в офисе.

— Да, ты права, — повторила я. — Только мне от этого не легче. Понимаешь, Том, у них ведь свои гостиницы есть. Наши показатели они видели, по нынешним меркам очень неплохие. Значит, вполне могут заниматься своими делами, а от нас брать только свою часть прибыли. Но им надо влезть без мыла в каждую щель. Елена эта прямо дала понять, что ни одного решения я не смогу принять без них. Это означает только одно. Что в перспективе они намерены отжать все.

— Ну… — Тамара задумчиво почесала подбородок. — Я тебе могу еще одну причину подкинуть. Только без обид. Ты, Рит, не производишь впечатления серьезной бизнес-леди. На вид легкомысленная такая девочка-припевочка, блондиночка. Ясное дело, они подумали, что у вас заправлял муж, а ты запросто все пустишь на ветер. А им нужна прибыль.

— Знаю, — поморщилась я. — Обычно это всегда работало на меня. Полезно, когда тебя недооценивают.

— Согласна. Но не в этом случае. Елена — жена Витькиного брата. Брат — инвалид. Еще у них мать-пенсионерка. А времена сейчас такие, не знаешь, что завтра может случиться. Ясень пень, они будут каждый твой шаг контролировать. И да, согласна, очень даже могут попытаться вытеснить тебя. Чтобы ты продала свою долю.

— Черта лысого!

— Знаешь, Рита, кому в этой истории будет хуже всего? Не тебе, а Витьке. Если он на тебя действительно запал. Потому что получается классический конфликт интересов.

Глава 8

Виктор

— Я поеду в больницу, — заявила Лена, когда мы вышли из офиса.

— Зачем? — удивился я. — К Славке все равно не пустят. Врач сказал звонить после двух на пост. Раньше ничего нового не скажут. А если, не дай бог, ухудшится, тогда сами позвонят.

— Уже двенадцатый час. Пока доеду, будет первый. Лучше там подожду. Вдруг надо еще что-то купить.

— Лен, ну включи уже голову, — я и так был злой, как собака, но тут понял, что еще немного, и клапана сорвет окончательно. — Мы купили расходники. Все лекарства нужные там есть. А хотя… делай ты что хочешь! Хоть вообще там поселись на скамейке.

Развернулся и пошел к машине. На маршруточку — и вперед. Или думала, что повезу? На сегодня мне ее хватило с избытком.

Всего, б…, хватило!

Шок прошел, включилось бешенство. Тупое и неуправляемое. И безадресное. То есть злился дико и на Ленку, и на суку Эгерса, и на себя, и… на Риту. Но больше куда-то в мировое пространство, откуда прилетела такая подлятина.

Ну почему так? Стоило встретить женщину, которая зацепила не по-детски, впервые за столько лет, и пожалуйста, здрасьте вам через окно.

Ее номер я забил себе, когда подписывали договор. А как же — у меня ведь должен быть телефон партнера. Ленка тоже записала. Даже не у Эгерса спросил, а у юриста — грузной дамы в возрасте, которая должна была подготовить пакет документов для перерегистрации. С Эгерсом вообще разговаривать не хотелось, особенно после его слов о Ритиной экзальтированности. Вот просто противен он мне был. Как… даже не знаю… как медведка. Есть такая мерзотная тварь, одно время на даче было их засилье. Посмотришь — и блевать тянет.

Выбрал номер из контактов, даже не представляя, что скажу. Да нет, точно не по телефону. Встретиться где-нибудь, поговорить спокойно. Объяснить, что для меня это такая же неожиданность, как и для нее. Учитывая все обстоятельства, запросто могла подумать, что то… на озере… что все было с умыслом. Может, поэтому ее и бомбануло.

Даже слушать не стала, отшила таким ядовито-ледяным… ледовитым тоном, что аж ухо замерзло. У секретаря типа запишитесь, Виктор Петрович.

Нам все равно предстояло встретиться в ближайшее время, всем троим. И не только для обсуждения совместной работы. Регистрация документов требовала присутствия всех владельцев. Но я хотел увидеться с ней до этого. Тет-а-тет.

Дебил, не надо было той ночью вот так уходить. Но я ведь на полном серьезе собирался прийти утром. Кто ж знал, что так все выйдет.

Впрочем, был еще один вариант. Мама сказала, нелюбезная девушка с ребенком на даче живет постоянно. Поехать вечером? Даже если она осталась в городе и напорюсь на ее нелюбезную няньку, не трагедь, всего-то сорок километров,