Сказались последствия последних дней – мои нервы все же сдали. Я расхохоталась, причем довольно истерично. Сползла по стенке на пол, уселась там и зашлась то ли в смехе, то ли в рыданиях.

Для удовлетворения плоти! О как завернул! Дубина стоеросовая! Боги, а боги, за что?! Это мне наказание, чтобы мечтала с осторожностью?! А то, блин, захотела замуж, и подсунули такого неотесанного чурбана! Плоть он удовлетворял со служанками!

Мужская рука появилась перед моим лицом, схватила мою руку, затем меня потащили вверх. Я не сопротивлялась – сил не оставалось. Плоть удовлетворял! Со служанками! Чурбан!

К одной руке присоединилась вторая, меня подняли, схватили за плечи, хорошенько встряхнули, пытаясь привести в чувство. Ну-ну, удачи. Если я разойдусь, то это надолго.

Разойтись не получилось: меня поцеловали. Вот так совершенно нагло взяли и впились в губы. Истерика стихла мгновенно. Я замерла истуканом. А потом ухмыльнулась про себя и ответила на провокацию.

Я словно нырнула с головой в глубокий омут, наполненный непонятным восторгом, странным ликованием, пресловутыми «бабочками» внизу живота и желанием, чтобы поцелуй не заканчивался никогда. Не знаю, сколько мы целовались в реальности. По ощущениям, это была вечность.

Наконец, Арни меня отпустил, причем довольно неохотно. Я хватала ртом воздух, пытаясь прийти в себя. Ноги подкашивались, руки тряслись, в голове стоял густой туман, мешавший мыслить адекватно.

Правда, дальше поцелуя дело не пошло. Едва мы отодвинулись друг от друга, я с трудом, но взяла себя в руки, и сообщила:

– Никакой постели без ухаживаний.

– Хочешь сказать, тебе не понравилось? – прищурился Арни.

Когда я такое говорила?

– Понравилось, – пожала я плечами. – Но ваше отношение ко мне не предполагает перемещения в горизонтальную плоскость.

О как завернула.

– И что именно ты хочешь, шантажистка? – выдал Арни.

Отлично. Мне, молодой жене, хочется внимания, но при этом я же шантажистка.

– Любви, ласки, заботы, внимания. В переводе на обычный язык – прогулок наедине, разговоров, ужина при свечах, подарков.

На меня посмотрели, как на умелого инквизитора, старательно пытавшего еретика всеми подручными способами.

– Зачем тебе прогулки? Что ты надеешься здесь увидеть? – хмуро спросил уже пришедший в себя после поцелуя Арни.

– Ничего. Дело не в том, что я хочу здесь увидеть, а в том, с кем я хочу провести время. С собственным мужем, – пояснила я банальные истины. – Вам нужны постельные утехи, а мне – эмоциональная близость. А она появляется, когда двое проводят время вместе, и не только в постели.

Арни скривился.

– И сейчас ты хочешь…

– Прогулку, – кивнула я, надеясь, что хотя бы окрестности будут выглядеть живописней внутреннего убранства дома.

Через несколько минут мы вышли из дома и не спеша направились по грунтовой дороге к лежавшим впереди полям и лугам. Шли медленно, пока не разговаривали, да я и не стремилась к общению. Сейчас мне важно было просто идти по дорожке рядом с выбранным мне в мужья мужчиной. Я пыталась разобраться в себе и понять, что же чувствую по отношению к нему.

Погода радовала теплом, не летней жарой, а именно теплом, когда можно выйти во двор в легком платье чуть ли не на полчаса и не бояться подхватить простуду.

Луга с зеленой травой и яркими головками цветов так и манили на ту самую траву прилечь. И если бы я была одна или хотя бы с Лидой, привычной к моим заскокам, то обязательно так и сделала бы. Но Арни… Он уже сейчас смотрит на меня, как на психически нездоровую женщину, тщетно притворяющуюся нормальной и адекватной. А после моей выходки с травой может и местного экзорциста позвать. Или кто у них здесь для изгнания бесов имеется?

– И долго мы будем идти? – нарушил тишину Арни.

– Нет, – я и сама, не привычная к прогулкам по сельским дорогам, уже начала уставать и планировала поворачивать назад. – А вы вообще не любите ходить, да?

– Куда?

– Да хотя бы на прогулку.

– Зачем?

Я посмотрела на него. Нет, не издевается. Совершенно серьезен.

– Для здоровья полезно, – пояснила я. – Кислородом подышать, ноги размять.

– Я занят, – отрезал Арни.

– Чем? – не поняла я. – Чем может быть занят тот, кто собирался умереть в войне с троллями, если я правильно помню? У вас много имущества? Обязательства перед семьей? Долги?

На меня все же посмотрели, как на психа.

– У рода есть собственность, – последовал не совсем понятный мне ответ.

– И что? – уточнила я. – У вас же и управляющие имеются, нет?

Арни остановился.

– Что ты от меня хочешь? – буквально рявкнул он.

– Ответа. Почему у вас нет времени для прогулок.

– Я аристократ, мне это не нужно!

А, ну так бы сразу и сказал.

– Ясно, – кивнула я. – Но если жена вам не нужна, может, поживем раздельно?

– Обойдешься!

– Тогда, пожалуйста, выгуливайте меня.

– Поводок надену, – съязвил Арни.

– Тогда и постельных игр не будет, – пожала я плечами. – И не нужно сверкать глазами. Чудесное умение, не спорю, но мне хочется внимания. И прогулок.

– В твоем мире все такие ненормальны? – буркнул Арни.

– Увы, вам досталась я, уникальный экземпляр, – сыронизировала я.

То, что было сказано в ответ, я не поняла, но о смысле догадалась. Нецензурщина сплошная.

В обратную сторону мы шли молча. Понятия не имею, о чем думал Арни, может, старался привыкнуть к мысли, что жена – тоже человек, и ее надо развлекать. Я же наслаждалась видами природы и старалась здесь и сейчас ни о чем не задумываться. Мне хватит для этого времени позже, когда вернусь в обшарпанное здание, не видевшее ремонта с момента постройки.

– Обед здесь ожидается? – поинтересовалась я, когда мы перешагнули порог дома. – Или вы собираетесь уморить меня голодом?

– Ты сюда есть приехала? – ворчливо произнес Арни.

– Я сюда вообще не планировала приезжать, иначе захватила бы с собой хотя бы перекусить, – парировала я. – Кстати, надолго мы здесь?

– Пока я не получу своего.

Понятно. Значит, в ближайшее время сидеть мне голодной с местным гостеприимством.

Но, как ни странно, Арни все же вызвал прислугу. И через несколько минут высокая рябая девушка лет восемнадцати-девятнадцати, обряженная в черно-белую форму, уже накрывала на стол. Обедать мы собрались в комнате, носившей гордое название обеденного зала. Не знаю, в прошлом она, может, и была залом. Теперь же, как по мне, даже столовая постыдилась бы здесь размещаться. Деревянные полы рассохлись, как и дверь, и окна, все скрипело, шумело при каждом движении. Стены и потолок намекали, что их давным-давно пора было побелить или покрасить. Стол, тоже сделанный из дерева, был накрыт пожелтевшей от времени скатертью.