Отец и сын, стоя на тротуаре, посмотрели друг на друга.

– Вот и всё, – сказал Тео и широко распахнул руки.

Отцовское объятие пахло свежим кофе и лимонной отдушкой стирального порошка, и Кип глубоко вдыхал его напоследок.

– Я буду скучать, – признался он.

– Я тоже. Но до конца семестра осталось шесть недель!

Попрощаться с отцом было всё равно что разорваться пополам. Одна половина Кипа хотела остаться здесь, в папиных объятиях, надеясь, что однажды маме станет лучше. Но как только мальчик сел в машину, вторая его часть стала гораздо сильнее. Ей хотелось выскочить из люка и оглушительно заорать на всю тихую утреннюю улицу, по которой лимузин нёсся навстречу новому миру.

Автомобиль набрал скорость, и Кип прильнул к окну. Он махал до тех пор, пока Тео не скрылся из виду (и ещё немножко просто на всякий случай).

Когда он откинулся на спинку кресла, затенённое стекло само поднялось и закрылось.

В роскошном салоне лимузина имелось несколько заманчивых отсеков. Пока Кип исследовал их, Розочка ободряюще скреблась в переноске.

– Смотри, – сказал Кип. – Здесь есть маленький холодильник с напитками и закусками! И даже брюссельская капуста для тебя.

– Привет, Кип, – прозвучал приветливый голос. – Рада снова тебя видеть. А это, должно быть, Розочка?

– КОТИК! – воскликнул Кип. – Конечно, как же я сразу не догадался! Ведь ты управляешь автомобилем, да?

– Я управляю всем парком лимузинов школы Квиксмит, – отозвалась КОТИК.

– Одновременно?

– Да, – ответила КОТИК. – Согласись, это совсем не сложная задача для такого интеллектуального компьютера, как я.

И вдруг Кип заметил, как кто-то ползёт по стеклу со стороны салона.

– Розик! У нас тут заяц: точнее, в машине Кружная бродяга! КОТИК, ты знаешь, какой это вид бабочки?

– Это твой мольнешар, – охотно откликнулась КОТИК.

– Мой… кто?

– Мольнешар. Все мольнешары – дроны моего собственного изобретения и изготовления. Мы используем их для отслеживания успехов ученика и для того, чтобы быть уверенным в его безопасности. У каждого ученика школы Квиксмит есть мольнешар.

– Я сразу понял, что бабочка – непростая, – выпалил Кип. – Слышала, Розик? Лучше тебе её не есть.

– Не беспокойся, – произнесла КОТИК. – Розочка выдохнется гораздо раньше, чем поймает мольнешара.

Кип бросил взгляд через всё пространство лимузина: клетка Розочки занимала большую часть сидений.

– Что будет дальше? Мы подберём ещё пассажиров? – неуверенно спросил он.

– Мы – нет, – ответила КОТИК. – Я – да.

Кип не совсем понял, что это значит.

– Я вижу, ты сбит с толку, – добавила КОТИК. – Позволь мне объяснить. Видишь ли, ты находишься в растянутом лимузине.

– По-моему, я это знаю, – заметил Кип.

– Но имеются кое-какие важные детали: это тянущий время лимузин! То есть он растягивает секунды в часы, позволяя мне в считаные мгновения объезжать огромные расстояния, забирая каждого ученика по отдельности. Как только я высажу тебя, твой багаж будет выгружен, а автомобиль мгновенно переместится на Фарерские острова. Непосредственно в данный момент я отправляю машины из автопарка в Португалию и Алжир.

– Получается, когда растянутый лимузин растягивает секунды, в салоне кажется, что прошло совсем немного времени?

– Совершенно верно, Кип. Время эластично.

«Лимузин и так потрясающий, – подумал Кип. – Одно слово – лимузин! Но если бы папа услышал все эти объяснения, у него бы голова взорвалась!»

– Есть ещё вопросы? – поинтересовалась КОТИК.

– Только один: долго ещё ехать?

– Мы уже приехали, Кип. Мы стояли на месте всё время, пока беседовали.

Дверь с тихим щелчком открылась.

– Твой багаж будет доставлен в комнату позже, – проговорила КОТИК. – Если не знаешь, куда идти, просто следуй за шарнемолем.

– По-моему, ты сказала, что его зовут мольнешар? – уточнил Кип.

– Конечно, – согласилась КОТИК. – Но он может без труда превращаться в шарнемоля, если ты этого захочешь. Запомни: мольнешар повсюду следует за тобой, а шарнемоль ведёт тебя, куда ты попросишь. А теперь – до свидания, Кип. Скоро мы ещё поболтаем, я не сомневаюсь.

Словно во сне, Кип крепко схватил рюкзак и переноску с Розочкой, вылез из лимузина и оторопело посмотрел вверх.

Вверх, потому что небо над головой было оживлённее, чем в период сезонных птичьих миграций. Только вместо птиц здесь были дети, летавшие на разноцветных плоских дисках размером с раскрытый зонтик. Вы не поверите, но на самых шумных участках имелись даже светофоры, закреплённые на деревьях!

– Что это такое, Розик? – пролепетал Кип.

– Гораздо важнее знать, насколько быстро они носятся! – воскликнул черноволосый мальчик, проезжая мимо на кресле-каталке.

Недоумевая, откуда вдруг взялся парнишка, Кип обернулся и увидел, что лимузины безостановочно выгружают пассажиров. Это было похоже на появление призраков на ускоренной перемотке. Каждую секунду в самых разных местах парковки возникали лимузины, из которых выскакивали новоприбывшие. В воздухе повсюду порхали белые мольнешары или шарнемоли, напоминающие опавшие лепестки цветущих вишен.

Как там сказала КОТИК? Если нужно куда-то попасть, ему потребуется шарнемоль!

– Шарнемоль! – громко позвал Кип. – Шарнемоль!

В ту же секунду крылышки мольнешара захлопали так часто, что превратились в белый вихрь. Голова и кончик брюшка исчезли, и не успел Кип и глазом моргнуть, как перед ним появился шарик сияющего белого света размером с мотылька. Розочка, не вполне уверенная в том, что видит, принялась кругами носиться по переноске.

Шарнемоль завис в воздухе примерно на уровне плеч Кипа, и над шариком возникли четыре перламутровых слова:

Кип посмотрел налево и направо. Примерно половина учеников шагала за своими светящимися шарами: кто-то уверенно, почти не глядя по сторонам, кто-то замешкавшись и явно оказавшись здесь впервые. Черноволосый мальчик снял с головы бейсболку и пытался поймать шарнемоля, который мячиком прыгал прямо перед ним.

«Такое даже во сне не приснится, – подумал Кип. – Никогда!»

По мере того как шарнемоль вёл Кипа вдоль чёрного здания, которое он запомнил ещё тогда, когда был в школе на дне открытых дверей, слова над светящимся шариком слились вместе, перемешались и преобразовались в новую надпись:

Когда они приблизились к небольшому ярко-жёлтому зданию, перламутровые слова снова изменились: