– Как растянутый лимузин? – уточнил Кип.

– О, я без ума от здешних машин! – воскликнул Альберт. – КОТИК рассказала мне о существовании такой разновидности Странной энергии, как Пряжа времени: своего рода искажения времени.

– Постой, это как искривление пространства-времени? – спросил Кип.

– Вроде того. Понимаешь, время – оно вечно выделывает разные фокусы. Замедляется, ускоряется, а иногда и вовсе замирает. Беда в том, что мы совершенно лишены возможности правильно его измерить. Лучшее, что у нас есть – часы. Но пытаться увидеть время с их помощью – это всё равно что увидеть ветер при помощи ветряной мельницы! Короче, возникает большая проблема. В прошлом семестре меня отстранили от занятий за кражу часов, но я просто не смог удержаться. Они понадобились мне для дела, я соорудил на крыше школы мегачасы со ста семью циферблатами!

Он вытащил из кармана телефон и показал Кипу фото. Конструкция на снимке смахивала на декорации из плохого фантастического фильма: кривой бугристый конус из циферблатов и цифровых дисплеев, с торчащими в разные стороны вешалками для одежды.

– Для чего это предназначено?

– Понимаешь, я пытался доказать, что у нас временная петля, прямо на крыше!

– Правда? – удивился Кип. – Откуда ты узнал?

– Просто понял – и всё, – ответил Альберт.

Бумажный мяч пролетел туда-сюда ещё несколько раз.

– А что ты рисуешь? – спросил Альберт, подбрасывая мячик к потолку.

Кип немного поколебался, потом вытащил из рюкзака «Книгу завихрюшек». На альбомных листах сплетались карандашные и чернильные нити, похожие на дорожки, прогрызенные книжным жуком, пытающимся выбраться из лабиринта страниц.

Альберт с любопытством разглядывал рисунки.

– Вот так всё и выглядит у тебя в голове?

– Примерно, – кивнул Кип. – Картинки появляются, когда я сильно о чём-нибудь задумываюсь. Иногда я могу увидеть их, если потру глаза… ты же понимаешь, о чём я говорю… Если я по какой-то причине не могу немедленно их зарисовать, то появляется такое ощущение, что вроде бы у тебя зудит, а ты не можешь почесаться.

– Кру-у-у-у-то, – восхитился Альберт.

– По-моему, ничего особенного, – сказал Кип, закрывая «Книгу завихрюшек». – Никакого сравнения с искривлением времени.

В дверь постучали. Это доставили багаж Кипа, причём носильщиком оказался не кто иной, как ворчливый усатый хозяин аквариумного магазина. Сейчас на его макушке красовалось белое кепи, слишком маленькое для огромной головы. Вокруг тульи шла надпись чёрными буквами: «БЭГСВОРТ».

Пыхтя и отдуваясь, Бэгсворт сгрузил с парящей в воздухе платформы чемодан Кипа и клетку Розочки, не переставая ворчать себе под нос что-то неразборчивое о детях, которым неизвестно зачем нужен всякий бесполезный хлам. Наконец он швырнул возле двери какой-то тяжёлый бумажный пакет и удалился, уже не сказав ни слова.

Кип открыл пакет и обнаружил смесь разных орехов, фрукты, овощи и сваренное вкрутую яйцо, иными словами, настоящее пиршество для белки-летяги. Но после всех треволнений этого дня Розочке больше хотелось спать, чем есть. Когда Кип открыл дверь клетки, она тут же бросилась к гамаку.

Альберт уже закончил распаковывать вещи, поэтому помог соседу по комнате расставить книги в шкафу. Потом он нашёл на стене крючок для календаря Кипа, в котором сегодняшнее число было обведено красным. Все дни, прошедшие со дня открытых дверей, оказались тщательно зачёркнуты, рядом вёлся подсчёт оставшихся – в порядке убывания.

– Я сделал то же самое, – рассмеялся Альберт, показав на второй настенный календарь.

Ребята почти закончили разбирать вещи Кипа, когда шарнемоль вдруг ожил и выдал новое сообщение.

– Как ты думаешь, из какой Странной энергии он сделан? – спросил Альберт, стараясь схватить одного из шарнемолей. – Ничего не получается! Это всё равно что пытаться поймать руками рыбу!

– Интересно, что будет, если они столкнутся? – поинтересовался Кип. – Взорвутся или слипнутся в более крупный сгусток энергии?

– Давай проверим! – воскликнул Альберт и немедленно отошёл к двухъярусной кровати, чтобы увеличить разделявшее их расстояние.

Потом он бросился к Кипу, а тот побежал ему навстречу. В самый последний миг шарнемоли ловко увернулись друг от друга, а мальчишки столкнулись и рухнули на пол беспорядочной грудой рук и ног.

– Идиотская затея, – сказал Кип, потирая одновременно лоб и локоть.

– Шарнемоли – один, Кип и Альберт – ноль, – подытожил Альберт, хромая к двери.

ПЛАЗМЕННЫЙ СЛИЗЕНЬ

Они покинули комнату К10 и пошли за шарнемолями по старому петляющему коридору, который спиралью спускался вниз, на первый этаж, где снова расширялся. Здесь в обе стороны двигался плотный поток людского движения.

– Шарнемоли прямо как собаки-поводыри, – сказал Альберт. – Смотри, если остановишься, они за тобой вернутся.

– Похоже на невидимый поводок, – согласился Кип. – Это просто… ОЙ!

Кип с удивлением замер на месте, почувствовав, как пронзительная боль ползёт вверх по телу. Он опустил глаза, увидел непонятный клейкий сгусток цвета гнилой картошки, который тяжело повис на штанине, и в панике стряхнул его. Студенистый комок шмякнулся о стену, приклеился к ней и задрожал, выделяя тошнотворно-зелёное облако непонятной вязкой субстанции (при виде её на ум Кипу пришло только одно выражение: «слизистый газ»).

Мальчик постарше стал сердито расталкивать толпу, пробираясь к ним. Все вокруг отводили глаза и ускоряли шаг.

Мальчик громко выругался и присел, чтобы рассмотреть сгусток. Потом его широкое пухлощёкое лицо с глазками-изюминками медленно повернулось к Кипу. Его рот был растянут от уха до уха, но паренёк не улыбался. Кип был уверен, что где-то уже видел его, но никак не мог вспомнить где.

– Ты испортил моего Плазменного слизня! – процедил мальчик сквозь стиснутые зубы.

– Извини, – машинально ответил Кип.

Из толпы выскочила девочка со злыми глазами. Её волосы с одной стороны были подстрижены очень коротко, а с другой опускались ниже плеча, на шее висело ожерелье из акульих зубов.

– Надо смотреть, куда идёшь, – прошипела она.

– Я смотрел, – сказал Кип.

– Ты что, споришь со мной? – спросил мальчишка с широким ртом.

Когда он выпрямился в полный рост, то оказался выше и шире холодильника с морозильной камерой.

– Оно… просто взялось откуда-то, – пробормотал Кип.

– Может, ты просто заткнёшь свою червоточину? – спросила девочка с ожерельем из акульих зубов и с силой толкнула Кипа в плечо. – Ты разговариваешь с самим Пиф-Пафом, поэтому прояви уважение!

– Ладно, давай дадим ему шанс, – бросил Пиф-Паф, широко улыбаясь, однако без тени настоящей улыбки. – Как насчёт того, чтобы поднять то, что ты уронил?