Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нам уже ни к чему этот официоз, дорогая. Теперь ты можешь называть меня просто Альбертом. Или, как ты любишь, Аликом.
Витя, глядя на нас, аж из стороны в сторону закачался.
– Горе-то какое! – выдал он.
Я с ним был не согласен категорически.
– Почему горе-то? Никто ж не умер, – возразил я. – Даже весьма наоборот – собирается родиться.
На Витька это не слишком-то подействовало. Он сидел с таким видом, будто жизнь кончена и была прожита зря.
– Я понимаю, что все это неожиданно, – перешел я на жесткий тон. – Но так получилось! Или что, ты предпочел бы, чтобы я бросил твою дочь и оставил ее одну с ребенком?! Так было бы лучше?!
Я говорил это Вите, но мой взгляд в какой-то момент машинально перекинулся на Дашу. Может, и она предпочла бы остаться одна, чем с чудаковатым профессором много старше себя?
Хотя нет. Она явно сделала разумный выбор. Она согласилась выйти за меня замуж ради ребенка. И осознание этого отчего-то было мне сейчас неприятно.
Витек молчал. Кинув на Дашу мимолетный взгляд, я отошел к окну и снова заговорил, уже ровным голосом:
– В жизни случаются куда более страшные вещи, Витя. Ты бы знал это, если бы изо дня в день к тебе приходили отчаявшиеся женщины, больше всего на свете мечтающие о ребенке, но не способные его зачать. Ты бы узнал, что такое горе женщин, в юности сделавших аборт, – я многозначительно посмотрел на Дашу, -… а теперь, в более осознанном возрасте, столкнувшихся с его последствиями. Рождение детей – это настоящее чудо, Витя. Ради него многие готовы пожертвовать всем. Да, с Дашей это случилось слишком рано. Но рано – это куда лучше, чем никогда, уж поверь мне.
Договорив, я направился на выход. Нужно было оставить этих двоих наедине, чтобы они могли все спокойно обсудить и принять для себя сложившиеся обстоятельства.
– Профессор! Альберт! – Даша перехватила меня уже у самой двери. Я вопросительно на нее посмотрел.
– Вы… ты… уже уходишь?
Она явно не знала, как себя вести со мной. Точно так же, как я не знал, как мне быть с ней. И нам обоим предстояло вскоре очень многому научиться.
– На сегодня уже достаточно всего, ты так не считаешь? – усмехнулся я.
– Наверно… – выдохнула она в ответ.
Я застыл взглядом на ее губах, невольно оттягивая момент, когда шагну за порог. С трудом оторвав глаза, сказал:
– Поговорите спокойно. Он все поймет, я уверен.
– Альберт… – снова позвала она и я, взглянув на нее, на сей раз был не в состоянии удержаться.
То ли продолжая спектакль, который нам обоим теперь предстояло играть, то ли поддаваясь давно снедавшим меня желаниям, я привлек Дашу к себе и наконец припал к ее губам поцелуем. Они оказались мягкими и податливыми, невыносимо сладкими. И я жадно в них впивался, с каждым мигом все больше ощущая, что теряю контроль. А сейчас для этого было совершенно не подходящее время и место.
– До встречи, – прохрипел я, когда с огромным трудом заставил себя все же отстраниться от Даши. И, снова забыв свой шарф, вышел из квартиры.
Я вернулась к отцу, ошарашенная и ничего не понимающая. С одной стороны, я прекрасно сознавала, что мое скорое замужество и материнство – это не следствие большой любви с профессором. С другой… он целовал меня так, как будто и взаправду что-то чувствовал. В общем, я была растеряна и оглушена происходящим.
– Скажи мне, что Альберт и сегодня пришел к нам выпившим, – взмолился отец, когда я села за стол и, поддавшись невыносимому голоду, навалила себе целую гору салата.
– Нет, папа, сегодня он был трезвым. Да и тогда пытался сказать то, что было правдой. Просто я не хотела, чтобы все было так.
– Как – так?
– Ну, с бухты-барахты, да еще и под коньяк.
– Возможно, коньяк бы смягчил дело, – кашлянул папа, и бросил взгляд на часы. Видимо, вспоминал, продают в это время спиртное, или уже нет.
– Папочка, мне очень жаль, что ты во мне разочарован… – Я быстро набила полный рот салатом и, прожевав его, добавила: – Но у нас будет ребенок, и я обязательно его рожу.
Удивительно, как я сама так быстро смирилась с мыслью, что скоро стану мамой! Надо будет изучить внимательнее тему гормонов, которые оказывают на это влияние. Возможно, даже написать курсовую.
– Но как же твое будущее? И я в тебе не разочарован!
– А что с моим будущим? Вы с мамой завели меня, когда вам было немногим больше, чем мне. Хочешь сказать, что я лишила вас будущего?
Я старалась говорить мягко и чтобы не задеть папу, но на его лице все равно мелькнула горечь по рано ушедшей жене. Она же и сыграла мне на руку.
– Даже не смей так думать! – решительно сказал он и, поддавшись порыву, раскрыл мне объятия. Я вскочила со стула, села к нему на колени, как в детстве, и крепко обняла за шею. На душе воцарилось облегчение.
– Может, это будет девочка? – с надеждой спросил отец. – Если Алик тебя коварно соблазнил, ты можешь не выходить за него замуж! Я воспитаю вас обеих!
Я улыбнулась и чуть отстранилась. Конечно, недоговаривать отцу об обстоятельствах зачатия было не очень хорошо, но я предпочла, чтобы он думал, что ребенок получился естественным путем.
– Нет, папа. Алик меня не мог соблазнить коварно, потому что это совсем не в его стиле.
Опять вспомнилось, как он меня целовал в прихожей. Так по-настоящему… что даже хотелось верить в то, что у нас с ним все получится.
– Хорошо. А где вы с ним будете жить? Как скоро свадьба? Что скажут в университете? Ты возьмешь академический отпуск?
Папа выдал столько вопросов со скоростью пулемета, что у меня закружилась голова. Я потерла виски, и папа во мгновение ока всполошился. Усадил меня обратно на стул, налил воды.
– Токсикоз? Сейчас от него есть разные лекарства!
– Нет, просто немного кружится голова.
Я снова принялась за салат, которого хотелось с каким-то маниакальным желанием. Даже головокружение сразу прошло. Беременный организм сам прекрасно знал, что ему нужно!
– Папочка, я пока вообще не знаю ответов ни на один вопрос. Для меня самой это все, как снег на голову. Все так быстро закрутилось. – Я наморщила нос и запила салат водой. – Но как только все уладится, я сообщу тебе первому. А сейчас и тебе надо поесть.
– Я бы
