Во вторник до полудня лекций обычно не было.

В тот день Куниэда собирался зайти в университетскую библиотеку, полистать древние фолианты по истории внешней политики Испании. Старейший в стране университет Саламанки был основан в начале тринадцатого века и был знаменит своей обширной коллекцией ценных старинных документов и научных исследований.

Два года тому назад, в мае девятого года эры Сёва, Куниэда, которому тогда исполнилось двадцать два, сдал экзамен при японском министерстве иностранных дел и осенью, к началу учебного года, приехал в Испанию. Кроме него самого сюда были командированы еще двое студентов от министерства: в Мадридский университет – Масуяма Кодзо, в Вальядолидский Танимура Эйтаро.

Всего два месяца тому назад, в начале июля, Куниэда съездил в представительство Японии в Мадия проводившиеся там дважды в год экзамены им командированных студентов и там после долгой разлуки встретился с Масуяма и Танимура.

Все они доложили о своей студенческой жизни новому посланнику, Яно Макото, затем сдали экзамен по испанскому, прошли собеседование и тем закончили свои дела в Мадриде.

Затем все трое провели свой недолгий отпуск в столице, посещая музеи и театры города.

С февраля того же года, когда на всеобщих выборах победила и возглавила правительство партия левых Народный фронт, обстановка в Испанской республике тревожной до крайности. Нерешительные экономические реформы нового правительства вызывали недовольство в стране, рабочие бастовали, демонстрации шли чуть не каждый день, толпы бесчинствовали, то и дело горели церкви. Беспорядок усугубляли и бесконечные споры и свары между левыми и правыми. В Мадриде не утихали слухи о том, что поенные готовят переворот.

И вот незадолго до отъезда Куниэда из Мадрида солдатами штурмового отряда правительственной охраны был убит Хосе Кальво Сотеро, влиятельный правый депутат. Ответ правых не заставил себя ждать: семнадцатого июля, началось восстание в гарнизоне города Мелилья в испанском Марокко.

Следом, с восемнадцатого по двадцатое, уже в самой Испании почти повсеместно вспыхнули восстания против правительства республики.

Что касается японской миссии, то японский посланник в Испании Яно в сопровождении двенадцати приближенных за день до мятежа военных перебрался на летний отдых в Сен-Себастьян – город на севере страны, недалеко от границы с Францией.

Как только началась гражданская война, посланник оказался отрезанным от группы, оставшейся в представительстве в Мадриде. В Сен-Себастьяне также шли яростные бои между армиями правительства и мятежников, и японская дипломатическая миссия, как и миссии других государств, довольно скоро перебралась через границу в поисках убежища во Францию.

Группа, которая вместе с Яно проводила летний отдых на севере, несмотря на угрожавшую опасность, все же оставалась в городе до последнего, но тринадцатого августа, следуя инструкции министерства, дипломаты выбрались из страны и уехали во Францию…

Куниэда перешел через площадь Санта-Тереса и пошел по улице Бордадорес.

Сразу после того как Куниэда вернулся из Мадрида, в Саламанке тоже, как и повсюду, некоторое время шли уличные бои между армией правительства и левыми народными ополченцами. Однако этот город довольно быстро перешел в руки восставших. Связь с Мадридом была отрезана, телефоны не работали.

Заместителем Яно в японском представительстве в Мадриде остался секретарь Такаока Тэйитиро с женой, которым были поручены представительские обязанности, а также младший секретарь Миядзава Дзиро с женой и двумя сыновьями и одна работница, помогавшая по хозяйству.

Студент Масуяма, приехавший на обучение за государственный счет, скорее всего, тоже проводил в представительстве большую часть своего времени.

Кроме того, доцент из осакского училища иностранных языков Кунидзавао Кэйити, Оонуки как-его-там, служащий фирмы «Канэбо» и другие, не связанные с государственной службой люди, наверняка все еще оставались в Мадриде и других городах.

На данный момент Куниэда и находящемуся в Сен-Жан-де-Люс японскому представителю Яно изредка удавалось сообщаться с помощью телеграфа. Для Куниэда, который оказался совершенно один в далеком иностранном городе, телеграф стал единственным способом сообщения с соотечественниками и, кроме того, служил психологической поддержкой.

Куниэда слышал, что посланнику Яно удалось как-то наладить связь с министерством па родине. Однако между министерством и представительством в Мадрида прямой связи, по-видимому, не было.

По словам Яно выходило, что Мадрид связывался с Токио и с Сен-Жан-де-Люс нерегулярно и только через посольства в Париже и Лондоне.

Куниэда вышел на площадь Монтерей, и ему вдруг захотелось выпить кофе. Университетская библиотека будет открыта до вечера.

Дело ведь было не спешное. Почему бы не зайти куда-нибудь ненадолго?

Куниэда пошел влево по площади и свернул на улицу Приор. Прямо напротив виднелась площадь Майор. В Испании, куда ни поедешь, почти в каждом городе можно найти площадь Майор,[20]и обычно эта площадь находится в самом центре города. Надо сказать, что площадь Майор в Саламанке считалась одной из красивейших в Испании.

Куниэда прошел через арку здания и вышел на площадь.

Площадь эта была довольно широкая, каждая сторона метров в сто, с каменной мостовой. Ее окружали старые здания в стиле барокко, поддерживаемые роскошными колоннадами с круглыми арочными навершиями. Напротив, на северной стороне площади, стояло здание повыше других, на верху его виднелась башня с часами. Это была мэрия Саламанки.

За столами кафе, устроенного в тени под навесом, расположилась компания мужчин, в которых с первого взгляда можно было узнать солдат. Куниэда несколько напрягся.

Армия мятежников, прибыв на континент из Марокко, двигалась на север, чтобы атаковать столицу страны Мадрид, и совсем недавно добралась сюда, в Саламанку. Возглавляющий армию генерал Франсиско Франко устроил генеральный штаб в Епископском дворце, недалеко от университета.

Куниэда, влекомый любопытством, сел за столик совсем рядом с солдатами. Заказал кофе.

Из-за жары многие солдаты сняли рубашки и сидели полуголые. Большинство потягивало пиво, кто-то увлеченно играл в карты, они разговаривали друг с другом громко, то и дело слышался смех.

Попивая кофе, Куниэда незаметно наблюдал за ними.

Кроме испанцев было много солдат, не похожих на местных, – блондины с голубыми глазами. До него доносились обрывки разговоров, которые велись не только по-испански, но и по-английски, и по-немецки, и на других языках.

«Это – солдаты легиона», – подумал Куниэда.

Испанский Иностранный легион был организован одноглазым и одноруким генералом Хосе Мильяном Астраем в Марокко, в 1920 году, для того, чтобы подавить мятеж местных мавров. Куниэда слышал, что, несмотря на название, в легионе было все же довольно много испанцев. В городе говорили, что отряд иностранцев и регулярная армия, состоявшая из мавров, сыграли важную роль в восстании военных.