собой хотя бы часть вещей. Я попыталась найти что-нибудь полезное в их рюкзаках, но они были пусты: бродяги уже успели в них покопаться.

Уже несколько дней мы с Амарой ходили по городу в поисках еды. Стараясь не споткнуться о трупы, мы заглядывали во все базарные лавки и магазины. Шаром покати. Это и хорошо, и плохо. Где нет еды, там нет и мародеров. Поэтому мы решили здесь задержаться. Пусть Амара передохнет.

Неделю назад мы поселились в доме в глубине переулка. Двухэтажное строение порядком обветшало, но укрыться можно. На кухне мы нашли печенье, шоколад и чай, но на вкус они оказались отвратительными, поэтому мы решили пока обойтись пищевыми капсулами. Обработанные продукты невероятно ценны и даже могли бы стать новой валютой, но есть их без разбора не стоило во избежание проблем с пищеварением. Кстати, на этот случай у нас были ферментосодержащие и обезболивающие таблетки – нашли их в этом доме. Если бы мы когда-нибудь наелись до отвала, без них было бы не обойтись. Или обменяли бы на что-то – лекарства всегда в цене.

Мы не чувствовали себя в безопасности. События в Малакке научили нас не задерживаться нигде дольше десяти дней, чтобы не потерять бдительность и не стать мишенью для мародеров. Но состояние Амары оставляло желать лучшего. Каждый раз, когда ночью ее мучал изнуряющий сухой кашель, меня охватывала ненависть к ученым в Лангкави. Я мечтала отплатить им за все при первой возможности.

Обессиленная Амара лежала на чердаке. Я сидела на полу, привалившись спиной к ее кровати. Тишину нарушало лишь тяжелое дыхание сестры. Я первой прервала наше холодное молчание:

– Завтра уже два года, как мы покинули дом. Время летит…

– Ты следишь за датами? Но у тебя ведь даже нет календаря.

– Я брала капсулы из ховеркара, и сработал голосовой помощник. У него много всяких функций. Я ничего не спрашивала, а он мне вдруг выдал дату и местную погоду.

– И какое сегодня число?

– Седьмое ноября.

Помолчав, Амара вдруг спросила, откуда я помню, что мы ушли из дома восьмого ноября. Последнее время она переживала из-за того, что ее память уже не такая, как раньше. Она стала быстро забывать, с кем мы виделись, где были и что делали. Хорошо, если причина в невнимательности. Но я боюсь, что это последствия экспериментов, которые над ней ставили в Лангкави.

– Давай перекусим вот этим. Тот шоколад в засохшей обертке я есть не рискну.

Я вытащила из коробки три пищевые капсулы и протянула их сестре. Она приподнялась и положила их в рот. Срок годности уже истек, но это нестрашно, намного страшнее умереть с голода. Пока Амара жевала резиновые капсулы, я продолжила:

– Седьмого ноября был день рождения Фены. Мы отмечали два раза: первый день – у нее, а второй – у нас. Она тогда пообещала, что на мой день рождения поступим так же.

– А, точно! Я тогда приехала за тобой, захожу – а на полу разбросаны карты и фишки. Но тогда было не до того…

– Да-а, приближался конец света.

Мы переглянулись и рассмеялись. Я положила в рот оставшиеся две капсулы. Они были странные на вкус – как старая бумага. С тех пор как мы сбежали из Лангкави, капсулы – наша основная еда. И еще ни разу не попадались вкусные.

– А ты раньше их пробовала? До пыли.

– Я как-то хотела, но мама запретила. Сказала, что это не для детей.

– Просто интересно, они всегда были такие ужасные на вкус или просто наши уже испортились? Наверное, все же второе. Иначе бы их никто не покупал.

– Но, Наоми, в мире ведь полно людей, которые намеренно едят невкусное. Думаю, в нынешнее время им было бы легче, чем нам.

– Да, ты права. На летних каникулах в Иргачеффе я видела, как двоюродный дедушка делал себе отвар из хвойных иголок и синих скарабеев. Якобы это полезно для здоровья.

Вдруг за окном раздался лязг. Мы тут же притихли, затаив дыхание. И снова услышали металлический лязг.

Амара собиралась встать с кровати, но я жестом остановила ее. Пригнувшись к полу, я доползла до окна. Было темно, но я смогла разглядеть нескольких женщин, стоящих перед входом в переулок. Они о чем-то спорили.

Говорили незнакомки на беглом малайском. На таком расстоянии даже наушники-переводчики не смогли бы распознать их речь, поэтому я решила сама прислушаться. Они обсуждали, какой дом обыскать первым. Только бы не наш. Мы заставили вход в дом и лестницу на второй этаж мебелью, но кого этим остановишь? Амара одними губами спросила:

– Мародеры?

Я покачала головой. Женщины обошли сигнализацию на входе в купол, и на них не было защитных костюмов. Вероятно, они скитальцы-устойчивые, как и мы. Но знать этого наверняка мы не могли. Да и устойчивые встречались разные: в прошлом месяце мы наткнулись на одних, и они отобрали все наши вещи. Так что лучше бы нам остаться незамеченными.

Внезапно громкие споры утихли. Послышались шаги, а через некоторые время – грохотание заведенного двигателя машины. Мы старались не дышать. Звук мотора затихал – они уезжали. Когда он совсем пропал, я выглянула из окна. Амара, успокоившись, глубоко вздохнула.

– Видимо, уехали. Дома все в руинах. Тут нечего ловить.

В этот момент послышался резкий стук. Амара застыла. Звук шел откуда-то снизу.

– Все нормально. Пойду проверю, – прошептала я.

Стук становился громче.

Пока я гадала, что для нас опаснее – вылезти в окно и убежать или встретиться с кем-то из устойчивых, стук усилился. Решив, что второе, я протянула руки к оконной раме, но Амара покачала головой, дав мне понять, что это бессмысленно. Тогда я осторожно вытащила из сумки нож.

Я молилась, чтобы нас не нашли, но кто-то пытался выломать дверь на чердак. Старые болты легко поддались, и дверь распахнулась, едва не слетев с петель. В проеме показалась первая женщина – тощая с кудрявыми волосами. За ней стояли еще три.

– О, кто это у нас тут? Мы вам помешали, девчата? – спросила незнакомка.

В руках она держала ружье. Было ясно, что они зашли не просто поздороваться.

– У нас ничего нет. Если вы прикажете, мы уйдем, – ответила я глухим голосом.

Женщина окинула взглядом чердак. Незнакомки были, как и мы, из устойчивых. Без респираторных аппаратов. Но настроены были отнюдь не дружелюбно.

– Там за переулком стоит ховеркар. Слишком роскошный для таких, как вы. Нам он больше пригодится.

Я крепче сжала нож. Мы не могли отдать «Дельфина». Он – все, что у нас было. Амара думала точно так же, поэтому наставила на гостей пистолет.

Кудрявую это отчего-то позабавило, и, ухмыльнувшись, она сказала:

– Ну что же вы так сразу? Давайте спокойно все обсудим за чашечкой чая.

Устойчивые, которые к нам заявились, сразу распознали уловку с сигнализацией на входе в купол