сейчас хочу с ней побеседовать, но мне нельзя излить ей душу, в поиске сочувствия, потому что затем ее обо всем расспросит Валерий.

— Ничего страшного, — она аккуратно забирает у меня блузку и откладывает ее в сторону. — От любого пятна можно избавиться, если знать некоторые хитрости.

Мне кажется, что она на что-то намекает, потому что мягко сжимает мою ладонь и многозначительно заглядывает в глаза.

— Вопрос лишь в том, насколько дорога вам блузка?

Я в ответ хмурюсь. Это намек о Валере и его любовнице, которая в данном контексте выступает как пятно на белой и тонкой ткани?

— Надо признаться, что эта блузка не самая удобная, — едва слышно отвечаю я. — Да, красивая и дорогая, но…

— Можно ее перекроить и перешить, — Мария улыбается. — Ну, либо ваш дядя подарит вам новую блузку, но не для семейных завтраков.

Я напрягаюсь. Опять какой-то намек и очень нехороший.

— Я не совсем понимаю, — щурюсь я. — Речь идет об импортной блузке, которую доставят с другого континента?

— Нет. Речь идет о блузке, которая должна вас порадовать и отвлечь от пятен. Эта та блузка, которая… ммм… должна висеть в шкафах отелей, съемных квартирах…

— Прости? — шепчу я, а у самой на загривке поднимаются волосы.

Речь идет о любовнике, которого мне подкинет щедрый дядя в желании уравновесить наши отношения с моим гулящим мужем?

— Я в прошлый раз подслушала деловой разговор вашего дяди с Валерием, — Мария пристыженно отводит взгляд. — И они беседовали о губной помаде на рубашке и новой блузке для вас.

— Что? — хрипло спрашиваю я.

Какая замечательная новость! Дядя и Валера решили меня подложить под другого мужика, чтобы я перестала истерить? Это уже ни в какие ворота! Я вскакиваю на ноги, охваченная праведным гневом, но через секунду вновь опускаюсь на кровать, обескураженная и уязвленная.

— В защиту Валерия скажу, что он был против новой блузки, — шепчет Мария.

— Лишь высказался против и ничего не сделал? — сипло отзываюсь я. — За кого они меня тут держат? За шлюху?

Стискиваю в пальцах подол юбки. Валерий должен был отстоять мою честь! Сломать нос дяде за подобное предложение и выволочь из дома! Наглый и бессовестный боров меня оскорбил. Для них супружеская неверность в порядке вещей, раз смеют об этом вести деловой разговор в кабинете.

Мой дядя выворачивает все наизнанку. Я пожаловалась ему на измены Валерия в желании разбудить в нем в совесть, что он загнал меня в брак с мужчиной, который не заботится о своей репутации, а он решил и меня макнуть в ту же грязь.

— Возможно, новая блузка подарит вам любовь?

— В повседневной жизни носить неудобные блузки с пятнами и тайком иногда надевать любимую новую блузу? — обескураженно вскидываю бровь.

— Это слова вашего дяди…

Мне хочется помыться, пусть с утра я и приняла душ. Я чувствую себя грязной и липкой, будто я уже вступила в одобренную дядей интрижку с другим мужчиной. Невероятно. Принудил к браку, так еще вздумал и любовника подыскать?

— Мне придется на пару часов отлучиться, — встаю и оправляю юбку. — Надо побеседовать с дядей о блузках.

Глава 21. На то я и муж, чтобы учить тебя

Сталкиваюсь с Валерием в коридоре. Проходит мимо, затягивая галстук, и раздраженно оправляет полы пиджака.

— Ты еще тут? — зачем-то спрашиваю я и прикусываю язык, когда Валерий оглядывается.

— Прости? — смотрит так, будто видит перед собой не жену, а кровного врага, который убил всю его семью вместе с домашними питомцами.

Иногда лучше действительно молчать, чем говорить.

— Нет, ничего, — прячу руки за спину. — Просто я думала, что ты уже ушел.

Хочу добавить к “своей шлюхе”, но вместо этого опускаю взгляд. От его лица, которое искажено гримасой легкого презрения, нарастает гнев, а вторая ссора за утро нам не нужна. Мне не нужна.

— Ты остыла? — насмешливо интересуется Валерий.

Я поднимаю глаза, и он ухмыляется.

— Ты хочешь что-то сказать?

— Нет, — цежу сквозь зубы.

И меня спасает плач Сони из детской. Бочком обхожу Валерия и отступаю к двери. В коридор выскакивает Мария и торопливо шагает ко мне:

— Я ее успокою.

— А разве моя жена чем-то занята? — Валерий приподнимает бровь. — Пусть она займется Соней. Она же тут мать.

Сжимаю до скрежета зубы, и молча вхожу в детскую. Медленно выдыхаю и семеню к кроватке. Соня раскрывает рот в недовольных криках, и я ее аккуратно подхватываю на руки:

— Я тебя слышу, моя булочка, слышу. Тише, мама рядом.

Но что-то Соне не нравится. Ее крик нарастает, щечки краснеют. Пытаюсь дать ей грудь, а она отворачивается и плачет еще громче. Понимаю, что у двери за мной цепко наблюдает Валерий, и начинаю паниковать, будто я иду к провалу важного экзамена. Что ж я за мать такая, если не могу дочь успокоить?

— Маш, не лезь, — шипит Валерий Марии, которая хочет кинуться ко мне на помощь.

Нервничаю, и Соня решает, что надо добавить громкости и гнева в крики. Может, колики? А если заболела?

— А тебе не пора? — в отчаянии спрашиваю я Валерия, который вскидывает бровь. — Мы тут сами справимся.

Мария за его спиной тоже паникует, но не смеет идти против приказа самодовольного главы семьи. Напеваю тихую мелодию, которую Соня встречает истеричными визгами. Валерий вздыхает и делает несколько шагов ко мне, а я пячусь к окну.

— Дай ее мне, — четко и твердо чеканит каждое слово, и в полном бессилии подчиняюсь.

Укачивает, заглядывая в лицо рыдающей Сони, которая неожиданно распахивает глазки и затихает, сердито шмыгнув своим крохотным носиком.

— Ты чего ругаешься, Соня? — строго спрашивает Валерий.

А она в ответ хмурится, а после расплывается в слюнявой улыбке и хитро агукает. Я перевожу взгляд на Марию и готова расплакаться от глупой и необоснованной ревности. Я ревную дочь к ее отцу, который за считаные секунды успокоил ее рев ленивыми покачиваниями и одной улыбкой.

— Вот так, — Валерий возвращает мне улыбающуюся Соню и поднимает колючий и холодный взгляд. — Смотри-ка, кажется, я и правда могу стать отцом года, да?

Я должна держать себя в руках. Выравниваю дыхание, и мой ненаглядный супруг с