— Не ври!

— Меня выкрали. Клянусь! Мой папа…он отблагодарит. У него много денег. Вы же не могли не слышать об Андрее Воронове.

Охереть. Да это, вашу мать, долбаный джек-пот. Это, сука, три семерки умножить на десять. Посмотрел на Валида, потом снова на девчонку.

— Информация проверена?

— Да. Это она. Я лично все проверил. Тупая курица сбежала с джахидом и он продал ее Дауду. Думай. Можем вернуть. Но тогда куш сорвет Дауд. Особенно, если вернет ее папаше.

— Верните меня отцу! Слышите? Немедленно верните меня отцу! Он вас найдет. Он вырвет вам сердце он…

Скривился, наклонился к ней, сдавил щеки и засунул кляп обратно в рот. Пусть заткнется. Неизвестно, кто кому сможет вырвать сердце. Ведь это можно сделать по-разному. Не обязательно раздирать грудину руками. Можно заставить человека сделать это самостоятельно от горя и от понимания, насколько все бесполезно…и от осознания масштабов потери.

— Заплатишь Дауду за нее. Подарки мне не нужны. Я забираю ее с собой.

Замычала, дергая головой, пытаясь вырваться. Похожа на зверька в тисках. Слишком белая. Я бы назвал ее прозрачно-белоснежной. Кожа как папиросная бумага и волосы светлее выгоревшей соломы, длинные, ровные. Какое судьбоносное дежавю. Разве ты не забрал у меня дочь, Воронов? Разве она не возненавидела всю нашу семью, выбрав тебя? Аллах свидетель, я не собирался пока мстить, но месть сама пришла ко мне в руки. А если что-то приходит в руки, надо брать. Валид отвязал девчонку, и я подхватил ее под руку, повел насильно к машине. Она даже не представляет, какой ценный трофей мне преподнесла и как я использую это против ее отца.

Усадил в машину на заднее сидение, сел за руль, стараясь не слушать как она там мычит и скулит. Мне даже нравился звук этого скулежа, он говорил мне о том, что я иду к победе. И нет, я не собирался просить выкуп или шантажировать Воронова. Мне это было не нужно. Слишком мелко и не долгосрочно. Даже глупо. У меня был совершенно другой план, и созрел он мгновенно, едва я понял, кто передо мной сидит. Воронов даже не представляет, какой интересный сюрприз ждет его в самом ближайшем будущем.

* * *

Это была ошибка. Господи, это была самая большая ошибка в тот момент — угрожать этим ублюдкам отцом. Ведь я так привыкла с некоторых пор — быть под его защитой. Даже когда Андрея Воронова не было рядом, его имя, его власть и страх других людей всегда охраняли меня. Так было вплоть до этой самой минуты, когда один из выродков вытащил кляп, позволяя говорить…это потом, сидя в машине, я поняла, почему он это сделал. Ведь тот, второй, поначалу не хотел даже подходить ко мне. До тех пор, пока не услышал имя моего отца. Когда наклонился ко мне, я на секунду замерла от страха. Страшный. Очень страшный взгляд тёмно-карих взгляд гипнотизировал, заставляя сжаться, и я почувствовала себя кроликом, застывшим перед удавом. Я даже не успела рассмотреть его лицо, чувствуя, как этот чёртов взгляд затягивает чёрным напряжением. Просто провалилась в какую-то тёмную пугающую бездну, заблестевшую интересом после моих слов. Плюнула в ублюдка со всей злости и тут же сжалась на стуле, когда он резко взмахнул рукой. Ударит. Непременно ударит. Но вместо этого мужчина грубо обхватил за подбородок, рассматривая мое лицо. И слушая. Очень внимательно слушая.

А я дура…Божеее, какая же дура, что угрожала им Вороновым. Надеялась, что испугается или захочет наживы, а, вместо этого, тонкие губы тронула ухмылка. Странная. Страшная ухмылка, а чёрные зрачки резко расширились. Так, наверное, хищники смотрят на свою жертву. Точно так же трепещут их тонкие ноздри, слегка, принюхиваясь к запаху страха добычи. Несколько секунд до того момента, когда он сдёрнет меня со стула и потащит в свою машину…несколько секунд до момента, когда я окончательно пойму, что никто не будет связываться с папой.

Я пропала.

* * *

Всю дорогу молчит. Ни одного слова, ни одного жеста, обращённого ко мне. Словно я бездушный груз, мешок, который он бросил на заднее сиденье и теперь вёз куда-то. Не обращает внимания на мои попытки кричать сквозь чёртов кляп. Урооод! Включил на всю громкость музыку, наверное, чтобы не слышать моих стонов и мычания. Думать…думать. Лихорадочно и много, несмотря на то, что паника охватила мысли. Куда он везёт? Убивать? Зачем тогда ехать куда-то? Нет. Зачем-то я им оказалась нужна, иначе меня бы оставили с остальными девочками. Скорее всего, потому что я — Карина Воронова. Зачем-то я ему нужна. Ему. Несмотря на то, что не задал ни одного вопроса, изредка бросает взгляды в зеркало заднего вида. А в этих взглядах ничего. Просто одно большое НИЧЕГО. Ни интереса, ни вожделения, ни даже раздражения от той суеты, что я создавала сзади. Словно этот темноволосый мужчина одновременно в каком-то своем мире находится и меня везёт. Так, нужно собраться. Нужно понять хотя бы, куда мы едем. Зачем — он точно объяснять не будет. По крайней мере, мы в России. Отлично. Хоть что-то хорошее, если вообще это возможно в моей ситуации. Это уже моя страна, мой язык …и подать рукой до Вороновых. Они меня должны найти. Но я не знаю, в каком мы городе.

Мы ехали уже долго, когда голову посетила смелая мысль. Одновременно с желанием сходить в туалет. Хотя бы попытаться сбежать. Я замычала с новой силой, подалась вперёд и хлопнула ЕГО по плечу связанными руками, привлекая внимание. Не обернулся, пересекаясь в зеркале взглядом, и я невольно вздрогнула. За эти часы успела рассмотреть его. Чёрные волосы зачёсаны назад. Лицо худое с острыми скулами. Как там говорят девчонки? Скулы, о которые порезаться можно, ровный прямой нос. Какой же он всё-таки странный. Серьёзный? Нет, не так. После знакомства с отцом я росла в окружении очень серьезных людей. Этот другой. Пустой что ли. Слишком пустой. И в то же время вновь это слово на ум пришло. Страшный. Пугающий. Слишком сильный. И его словно слишком много в салоне автомобиля. Давит. Не молчанием, не грозным видом своим, а этой самой силой. Словно он прочёл меня. Словно догадался, что я хочу сделать. Нахмурил тёмные густые брови, никак не реагируя, пока не стала молотить его обеими руками, непрерывно мыча. Сделала круглые глаза и рукой сначала на свои колени указала, а потом в окно махнула. Кажется, понял, о чём прошу, съехал с дороги у каких-то лесопосадок и остановил машину. Молча. Вышел из автомобиля и открыл заднюю дверь, а когда я вылезла, схватил меня за локоть и потащил за собой.

«Отпусти меня! Отпусти, придурок конченый!»

Но выходит всё то же проклятое мычание только. Пытаюсь вырвать руку, пока он уводит вглубь леса. Остановился и резко меня к себе привлёк. Смотрит тяжёлым взглядом, слегка прищурившись.

— Я сейчас развяжу тебе руки. Но даже не думай что-нибудь натворить, поняла?

Глядит напряжённо, и у меня от его глаз вновь мурашки по спине. По руке, там, где держит крепко, сдавливая до синяка. Сглотнула, пытаясь сбросить липкий тягучий страх, оковавший всё тело от той угрозы, которой голос пропитан. Молча кивнула, не в силах отвернуться. Идиотка. Собраться. Сбросить с себя это наваждение кролика перед удавом, пока он развязывает руки. Инстинктивно потерла ноющие от боли запястья.