– Это я для тебя нарисовал. Не совсем удачно получилось. Но мне в то время было только шесть лет. Я тогда впервые узнал, что у меня есть сестра.

Лорелея увидела, как разгладились черты лица Мерит, и поняла, что та сейчас возьмет в руки рисунок мальчугана. Потому что если она этого не сделает, то Лорелея за себя не отвечает. Она попросту сметет эту нахалку с лица земли.

Оуэн сделал небольшой шажок и вложил рисунок в руку Мерит. Она медленно, словно нехотя, раскрыла листок и какое-то время молча изучала его. Лорелея с Оуэном затаили дыхание в ожидании ее вердикта, а мистер Уильямс лишь нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

– Очень хорошо! – проронила она наконец таким глухим голосом, словно разговаривала с присутствующими через марлевую повязку. – Тем более для шестилетнего ребенка, – добавила она после короткой паузы. Уголки ее губ дрогнули и медленно поползли вверх. Наверное, там, где она жила раньше, это вполне сходило за полноценную улыбку.

Все трое с облегчением выдохнули, а Мерит снова уставилась на брата. Черты ее лица разгладились, словно она только что нацепила на себя маску доброй феи. Интересно, она это делает специально, подумала Лорелея, или ее падчерица уже настолько привыкла скрывать свои истинные чувства от посторонних, что маска появляется на ее лице сама собой, о чем она даже не подозревает?

– Рада познакомиться с тобой, Оуэн. И рада, что ты приехал для того, чтобы встретиться со мной. Наверняка в городе полно отелей…

– У нас с тобой одинаковые глаза, – выпалил мальчуган, разглядывая сестру с таким выражением лица, будто он рассматривает какое-то диковинное насекомое у себя на лужайке. И сейчас примется изучать, как же у нее работают все остальные части тела. Но может быть, он и прав, решила про себя Лорелея.

Глаза Мерит потемнели, и в них снова появилось прежнее выражение загнанной в угол лисицы. И она быстро-быстро заморгала ресницами, словно собиралась заплакать. Но Лорелея знала, что она не заплачет. Эта женщина уже успела напрактиковаться в том, как надо контролировать себя и сдерживать слезы перед посторонними людьми. Роберт рассказывал ей, что на похоронах матери девочка не проронила ни слезинки, а все поминки разносила собравшимся пунш и беспрестанно поправляла подушки на кушетке. Лорелея подумала, что стоит занести в свою Тетрадь умных мыслей вот такую мысль: Иногда люди прячут свое горе за маской полнейшего безразличия.

Она тоже переступила с ноги на ногу, словно ей жали туфли и не хватало воздуха. Мистер Уильямс деликатно взял ее за локоть.

– С вами все в порядке, миссис Коннорс?

Она одарила его ослепительной улыбкой стюардессы, которая когда-то была ее главным оружием при обслуживании пассажиров на борту самолета.

– Все прекрасно! Спасибо. Жарковато тут у вас, однако…

Она сопроводила последние слова жестом, начав обмахивать лицо рукой, словно веером. Надо все же спросить у Мерит, не принести ли ей воды, подумала она, но Оуэн ее опередил и заговорил первым.

Он задрал голову вверх, любуясь разноцветными стекляшками китайских колокольчиков, развешенных по карнизу вдоль всего портика, словно их только что вынесло океанской волной на берег, прямо перед порогом этого дома.

– А мне нравятся китайские колокольчики. Папа тоже однажды смастерил такую «музыку ветра», и мы повесили ее у себя над черным входом в нашем старом доме. По-моему, мама, мы забыли забрать эти колокольчики с собой. А можно я буду жить в комнате, где можно будет слышать их перезвон, лежа в кровати? Мне понравится просыпаться утром и слушать, как они поют на ветру. И у меня будет такое чувство, будто я по-прежнему лежу в своей детской и папа где-то рядом, занимается своими делами внизу…

Наверняка Мерит расслышала, как у мальчика сорвался голос. Она слегка подалась к нему вперед, словно собиралась погладить его. Но не погладила. Зато уголки ее губ снова поднялись в некоем подобии улыбки. Еще чего доброго перестарается по части улыбок, язвительно подумала про себя Лорелея, и так утомит свои лицевые мускулы, что завтра не сможет растянуть губы, чтобы произнести хотя бы слово.

– Мне папа тоже мастерил китайские колокольчики, когда я была маленькой девочкой. Но они мешали мне спать, и тогда папа перевесил их над парадным крыльцом, где я могла слышать их перезвон каждое утро, когда торопилась к школьному автобусу. Папа тогда много летал. И колокольчики словно говорили мне «до свидания» вместо него, когда он был в очередном рейсе.

Лорелея положила руку на плечо сына, словно желая напомнить Мерит, что речь у них идет вообще-то о пакетной сделке. Сын плюс его мать.

– Заверяю вас, мы не доставим вам никаких хлопот. Я могу перестелить белье на кроватях. Мы захватили с собой комплекты чистого постельного белья. А нет, так лично я могу устроиться и на какой-нибудь кушетке. Как вам будет проще.

Наверняка мама сейчас в гробу переворачивается, подумала Лорелея. Это же надо! Полное отсутствие манер у ее дочери. Буквально напрашивается на постой. И к кому?! В сущности, к совершенно чужому человеку, даже несмотря на то, что они с Оуэном одной крови.

Мистер Уильямс снова негромко кашлянул.

– Мне кажется, дом все же не вполне пригоден для того, чтобы заселяться в него прямо сейчас. У нас с женой дома достаточно места…

– Можете остаться! – резко перебила его Мерит и, положив рисунок Оуэна на соседний стул, встала с кресла. Взглянула на Лорелею и добавила, адресуя свои слова уже непосредственно ей: – Пару дней можете побыть. Мне еще нужно подыскать человека, кто бы занялся наведением порядка в доме, в том числе и в спальнях. Да и какие-то приспособления для домашней уборки потребуются.

Лорелея почувствовала на себе выжидательный взгляд мистера Уильямса. Она понимала, что предложи она падчерице свои услуги, и тотчас же получит жесткий отказ. Кажется, Мерит уже пришла в себя, и к ней вернулось прежнее самообладание. Неужели все девочки, которые теряют своих матерей, ведут себя в жизни вот так же непримиримо, мелькнуло у Лорелеи. Годами месят и месят одну и ту же грязь и все никак не могут выплыть на чистую воду. У Мерит это пока точно не получается.

Она уже раскрыла рот, чтобы сказать, что они с сыном планируют задержаться в этом городке гораздо дольше, чем на «пару дней». Сообщить падчерице кое-какие подробности. Например, что она только что продала свой дом в Джорджии вместе с мебелью и всем остальным и что сейчас им с Оуэном попросту негде жить. Но в эту самую минуту мистер Уильям извлек из кармана свой мобильник и сказал:

– Сейчас позвоню жене, узнаю. У нас дома наверняка есть что-то лишнее из бытовой техники. А может, она даже позвонит той женщине, которая регулярно убирается у нас. И если она свободна, то можно будет договориться и…

Он замолчал, держа телефон в воздухе. Взгляд его был прикован к новенькому черному автомобилю «форд эксплорер», который затормозил на стоянке перед домом.

Адвокат быстро сунул телефон обратно в карман и торопливо зашагал навстречу еще одному визитеру. На лице у него появилось озабоченное выражение, даже лоб собрался в гармошку.