убила сразу, наповал. Только теперь Пол осознал, что значит выражение «Любовь с первого взгляда».

Дешевая мелодрама, он бы обплевался, если б кто сказал раньше.

Он прекрасно помнил, как началось с Лорой. Помнил этот день, как она была одета, что говорила. Помнил свою дурацкую реакцию, растерянность, то, как заикался, как дебил, то, как потом весь день ходил пришибленный, как надрался вечером просто зверски. Потому что отчетливо, совершенно ясно понимал, что не его поля ягода. Что ее просто так в койку не затащишь. Что она даже не посмотрит на него никогда!

Помнил свою ярость от осознания глупости и безысходности ситуации.

Помнил, как, несмотря на понимание бредовости всего, что происходит, не мог ничего сделать, погружаясь все глубже.

Как не мог дышать, глядя на нее, не мог думать. И не думать тоже не мог.

Он помнил, как и когда началось с Лорой.

И совершенно, абсолютно, не мог вспомнить, как и когда началось с Рэйчел.

Глава 12

Лора чуть выдохнула, когда Рон сообщил, что придется уехать, его внезапно вызывали на работу. Даже не чуть, а с облегчением выдохнула.

И просто бегом практически, насколько это было вообще возможно на шпильках, устремилась к выходу из бара.

Быстрее, быстрее, уйти подальше.

От тяжелого, буквально придавившего ее взгляда Джо Хоука.

Он совершенно сошел с ума! Как можно так смотреть? Удивительно, что никто не заметил, просто удивительно!

Весь вечер Лора, вместо того, чтоб наслаждаться действительно талантливым пением Бет, и прекрасным ее дуэтом с Заком, просидела как на иголках, каждую минуту ожидая катастрофы.

Уж очень страшен и настойчив был взгляд Джо. От него в буквальном смысле горела кожа. Словно он не смотрел, а прикасался. Раздевал. Трогал везде, где хотел. Как хотел. Это было невыносимо, совершенно невыносимо!

Лора сходила с ума от беспокойства, злилась на Рона, загнавшего ее в эту ловушку, на себя, за свою дикую реакцию и за то, что не нашла в себе сил прекратить это, не нашла повода уйти сразу.

И теперь с огромным облегчением уходила прочь, передвигаясь как можно быстрее, радуясь, что этот ужасный невыносимый вечер закончился.

Рон был расстроен. Он, похоже, рассчитывал сегодня все-таки перевести их отношения в более близкую, горизонтальную плоскость.

Прощаясь возле подъезда (в этот раз Лора его пригласила бы на кофе, если б не обстоятельства, назло всему пригласила бы), он с огромным сожалением разомкнул руки, выпуская ее из объятий, целуя напоследок нежно и долго.(Не сравнивать, не сравнивать…)

Выйдя из лифта, Лора чуть притормозила, настороженно вглядываясь в тот самый темный угол, из которого в прошлый раз нарисовался Джо. Но нет, конечно нет, он не мог так быстро сюда приехать. Да и зачем?

В прошлый раз он ясно дал понять, кто она для него. Очередная девка. Победа очередная. Спортивный интерес. Он с ней – как он там сказал? – классно развлекся, да.

И его взгляды сегодняшние этого не опровергали. Говорили о том, что он бы еще развлекся. И не раз. И с удовольствием.

Да только кто ж ему даст.

Лора открыла дверь, прошла в квартиру, включила свет.

Так, где-то у нее была бутылка неплохого вина.

Вечер испорчен, конечно, но расслабиться она еще вполне может. И никто ей в этом не помешает. Никакие гребаные Хоуки.

Джо смотрел, как зажглось окно на самом верху, в ее квартире.

Усмехался. Ну надо же, ситуация повторяется! Опять он под окнами, опять смотрит, как загорается свет, опять размышляет, что делать.

Только в этот раз она не поможет ему, не выйдет. Даже если и увидит его в темноте.

Все-таки, мудила он редкий. Нахера, спрашивается, приперся? Вот нахера? Чтоб посмотреть, поднимется ли шерифчик к ней? А если бы поднялся, че бы он делал?

Останавливал? Бежал по лестнице следом? Полз по внешней стене, как человек-паук?

Кошечку упрекнуть на самом деле не в чем. Он сам все разорвал. Специально разорвал, пусть лучше пораньше, чем… Хотя все равно получилось с мясом, с дикой болью.

Едва хватило сил тогда дождаться следующего задания. Тут он сам напросился, сам нашел приключения на свою жопу. И чуть не остался там, в прекрасной теплой стране с таким тупым правительством, совершенно не желающим благ демократии!

Зато теперь он в почете. Блядь, работенку непыльную предлагают! Строй сопляков, показывай свою крутизну, ну это же, блядь, праздник какой-то!

Так чего он думает? Чего он делает здесь, возле дома Китти, уже не его Китти? Его же стараниями, не его!

И почему с таким облегчением наблюдает, как шерифчик, с кислой рожей плетется к машине и уматывает. Зачем делает себе зарубку на память, разобраться все-таки с ним за тот возмутительный поцелуй на крыльце подъезда. Скот, еще чуть-чуть, и начал бы Китти грызть, как собака кость!

Надо бы все забыть, плюнуть на все и умотать! Канзас ждет!

Но никак, никак… И сидит теперь, как дурак, здесь, и смотрит, смотрит, как движется в окнах легкая тень.

Че она делает сейчас? Раздевается, наверно, снимает это охеренно сексуальное платье, под которым наверняка пиздец какое белье. Он бы в момент разорвал на ней все эти тряпки. Только туфли бы оставил…

Так, стоп, СТОП!

Надо уехать, надо найти бабу на ночь, спустить пар…

Но все не уезжается, глаза все следят за тонким силуэтом там, наверху, вне досягаемости. И хорошо, что вне досягаемости, а то не выдержал бы опять, не смог бы сдержаться, ухватил бы кошечку, утащил бы опять в постель.

А он и так кругом виноват.

Хоть братуха и никаких действий не предпринимает, и только рычит злобно на осторожные вопросы про Китти, тем не менее, понятно, что не остыл, не забыл… И это хуево. Очень хуево.

Такими темпами Хоуки вообще в пролете будут, оба. Приберет кошечку к рукам какой-нибудь шерифик, и все. И только локти кусать останется…