– Не твое дело. Я спешу. Ты заходишь?

Он молча ступил на порог, но с дороги не ушел, продолжая смотреть на нее все так же. Тяжело. Невыносимо. С ненавистью.

Она подняла на него нетерпеливый взгляд:

– Так и будешь стоять?

Он молча посторонился, но недостаточно, чтоб Лора могла пройти, не прикасаясь.

Девушка поняла, что еще немного, и у нее случится истерика, а значит надо выбираться. Тихо выдохнув, она рванула дверь, открывая ее еще шире и протиснулась мимо так и застывшего на пороге Джо.

Уловила краем глаза еле заметное движение рукой, словно он хотел придержать ее, ускорилась, стараясь этого избежать.

Быстрым шагом прошла к машине, села за руль, заблокировала двери и только тогда перевела дух.

Уже более спокойно завела мотор, мельком глянув на дверь бара.

Джо так и стоял на входе, повернувшись, наблюдая за ней. Выражение лица его она разглядеть не могла.

Более-менее успокоиться и собраться Лора смогла только возле дома. И то, лишь потому, что тут вполне мог пастись сумасшедший муж Рэйчел, и его нельзя было прозевать и подпустить к себе.

Но Эда не наблюдалось, Лора спокойно поднялась к себе.

Уже в квартире она без сил опустилась на диван, проклиная сегодняшний день.

Помимо воли, мысли опять унеслись к нему. К Джо Хоуку.

Как он смотрел на нее сегодня… Словно убить хотел… Почему это? Что за реакция?

Он не изменился совсем… Все такой же большой, давящий, опасный… И щетина эта… О, Лора хорошо помнила, какая она колючая… Сладко колючая…

СТОП!

Это что за бред? Так, все, все, хватит… Ну надо же! С этим что-то надо делать!

Девушка подорвалась, выудила телефон и набрала номер:

– Рон? Ты что-то говорил о том, что хочешь встретиться?

Через два часа Лора стояла возле зеркала и не без удовольствия разглядывала себя. Да, двадцать семь ей не дашь, хороша, ничего не скажешь.

Расслабляющая ванна, маска на лицо. Небрежная укладка с мягкими локонами, очень натурально и естественно рассыпающимися по изящным плечам. Укладка, на которую потрачено огромное количество сил и времени. Натуральный, незаметный макияж, на который потрачено времени еще больше, чем на укладку.

Она усмехнулась. Знали бы мужчины, сколько сил и часов жизни занимает этот, так ими любимый, натуральный внешний вид… И как дорого он стоит!

Так, теперь изысканное белье, светлое, только чуть прикрывающее тело. Затем нежно-розовое, ни в коем случае не облегающее, а, наоборот, воздушное платье, только намеком, легким намеком очерчивающее красивые грудь и попу. Туфли на шпильке. Немного парфюма, чуть-чуть. Последний оценивающий взгляд в зеркало.

Ну что же, Рону сегодня повезет.

А вот и он, ждет внизу уже.

Лора спустилась, усмехнулась понимающе, оценив его ошарашенный вид и заплетающиеся комплименты. Да, она себе цену знает. Она знает, что она хороша. Очень хороша. Что она – подарок для любого нормального мужчины. Нормального.

Опять с усилием отогнав ненужные, могущие испортить настроение, мысли, Лора уселась в машину. Рон обещал сюрприз. Загадочно переводил разговор на нейтральные темы. Девушка не напирала, предвкушая удовольствие. Сегодня она расслабится. Сегодня она будет наслаждаться вечером, собой, мужчиной рядом. Жизнь коротка. Сегодня она себе позволит все.

Увлеченная беседой, она не сразу поняла, что машина остановилась. А когда осознала, куда привез ее Рон, по коже продрало морозом.

Открыв рот, она с некоторой оторопью слушала, как довольный собой мужчина рассказывает, что сегодня будет петь дочка его хорошего знакомого, Бет. Не одна, а со своим парнем, Заком. И программа обещает быть очень интересной, потому что Бет прекрасно поет, она училась в какой-то там консерватории.

Бет будет петь со своим парнем, Заком. Здесь. В баре Пола Хоука.

Нет. О Боже мой! Нет!

Глава 11

Джо был совершенно не в настроении. Он вообще, с момента приезда в город был не в настроении. Братуха удивлялся.

Ну еще бы, блядь! Не пьет, по телкам не шастает, не подначивает. Даже сестренкой не назвал ни разу!

Конечно, блядь, разрывает шаблон. (Прикольное выражение, подцепил на последнем своем задании от напарника – щенка, которого тащил на себе двое суток по пескам одной очень дружественной страны, почему-то не желающей принимать мир и демократию… миром).

Джо чувствовал, что дико, просто зверски устал. Он, блядь, слишком стар уже для таких игр. Он, блядь, хочет сесть где-нибудь в уголке и сдохнуть, как побитый, отживший свое, пес. И плевать, что руками по-прежнему сковородки гнет. И плевать, что тот сучонок, его напарник, весил как носорог, а он пер его, и пер, матерясь, обливаясь потом, но даже не думая о том, чтоб бросить. И плевать, что руководство, до этого их уже похоронившее и, по слухам, готовившее награды героям (посмертно, само собой, а потом, суки, забыли на радостях даже бабла подкинуть побольше), настойчиво сватало его, Джо Хоука, белую шваль из жопы страны, бывшего наркомана, бывшего зека, в инструкторы в какую-то охуительно крутую школу, где готовили охуительно крутых суперменов. Как будто, ему было, че им рассказывать, чему учить…

Да его бы самого кто научил.

Как забыть бабу, например.

И че делать, когда руки так и чешутся схватить, утащить и больше не отпускать ни при каком раскладе.

И как в этом случае смотреть в глаза родному брательнику, влюбленному в эту бабу до самых печенок.

И как сдержаться, блядь, и не прибить говнюка, оказавшегося помощником шерифа в этом гребаном городке. Говнюка, что так легко, так спокойно обнимает и целует женщину. Его, блядь, женщину! (ЕГО? Да ты ебнулся, Джо Хоук, еб-нул-ся…)

Джо смотрел на так мирно, так душевно сидящую рядышком, перешептывающуюся, пересмеивающуюся парочку и понимал, что выдержка идет по пизде. Что тормоза, блядь, скрипят, воют, предупреждая, что еще чуть-чуть – и сорвет тормозные колодки к хуям!

Что надо просто уходить, пока не поздно, но он никуда не уйдет, потому