ДЖИМ: Возможно, за свое стихотворение он получит приз вдесять долларов.

АМАНДА: Нам просто придется провести остаток вечера вдевятнадцатом веке, до тех пор, пока Мистер Эдисонн сделает свою Маздовскуюлампочку!

ДЖИМ: Свет от свечей мне нравится больше всего.

АМАНДА: Это говорит о том, что вы романтичны! Но это неизвиняет Тома. Ну, мы закончили ужин. Очень вежливо с их стороны, что онипозволили нам закончить ужин перед тем как ввергнуть нас в вечную тьму, не такли, Мистер О'Коннор?

ДЖИМ: Ха-ха!

АМАНДА: Том, в наказание за свою небрежность ты поможешь мнес посудой на кухне.

ДЖИМ: Позвольте мне помочь вам!

АМАНДА: Ни в коем случае!

ДЖИМ: Я должен же сгодиться на что-нибудь.

АМАНДА: Сгодиться на что-нибудь? (Она произноситвосторженно.) Вы? Никто, никто не доставлял мне больше удовольствияза последниегоды, чем вы!

ДЖИМ: Э-э, что вы, Миссис Вингфилд!

АМАНДА: Я ничуть не преувеличиваю! Но сестрица осталасьсовсем одна. Пойдите, побудьте с ней в гостиной! Я вам дам этот красивый старыйканделябр, который стоял на алтаре церкви Небесного Успокоения. Он немногооплавился во время пожара в церкви. Однажды весной в нее ударила молния. В товремя Джипси Джонс проповедовал пробуждение, и он заявил, что она былауничтожена за то, что члены Епископальной церкви устраивали вечеринки скартами.

ДЖИМ: Ха-ха.

АМАНДА: А как насчет того, чтобы задобрить сестрицу бокаломвина? Я думаю, ей это пойдет на пользу! Вы можете снестии то и другое сразу?

ДЖИМ: Конечно. Я же супермен.

АМАНДА: А теперь, Томас, одевай передник!

(Джим входит в столовую, держа в одной руке канделябр сзажженными свечами, а в другой бокал вина. Дверь на кухню захлопывается, иАманда весело смеется; колеблющийся свет приближается к портьерам. Лора вся внапряжении, когда, наконец, появляется Джим. Почти непереносимая скованность оттого, что она осталась наедине с незнакомым человеком едва не лишает ее дараречи.)

(Надпись на экране: «Наверное, вы меня совсем не помните!»)

(Поначалу, пока обаяние Джима не растопило ее парализующеесмущение, Лора говорит тонким голосоми задыхаясь, как будто ей только чтопришлось взбежать по крутой лестнице. Джим держится вежливо и иронично. Хотя,по всей очевидности, событие не представляет особой важности, для Лоры этокульминация ее потаенной жизни.)

ДЖИМ: Ну, привет, Лора.

ЛОРА (еле слышно): Привет.

(Она прокашливается.)

ДЖИМ: Как ты себя чувствуешь сейчас? Лучше?

ЛОРА: Да. Да, спасибо.

ДЖИМ: Это тебе. Немного вина из одуванчиков. (Он чрезвычайногалантно протягивает ей бокал.)

ЛОРА: Спасибо.

ДЖИМ: Выпей это – но не напейся!

(Он искренне смеется. Лора неуверенно берет бокал; онасмущенно усмехается.)

Куда мне поставить свечи?

ЛОРА: О – о, куда-нибудь.

ДЖИМ: Как насчет стола? Есть возражения?

ЛОРА: Нет.

ДЖИМ: Я подстелю под них газету, чтобы не капало на стол. Ялюблю сидеть на полу. Не возражаешь, если я сяду?

ЛОРА: О, нет.

ДЖИМ: Дашь мне подушку?

ЛОРА: Что?

ДЖИМ: Подушку!

ЛОРА: О… (Она быстро подает ему подушку.)

ДЖИМ: А ты? Ты не любишь сидеть на полу?

ЛОРА: О – да.

ДЖИМ: Тогда садись.

ЛОРА: Я – сяду.

ДЖИМ: Бери подушку!

(Лора берет. Она садится на пол по другую сторону отканделябра. Джим скрестил ноги и обворожительно улыбается ей.) Ты сидишь такдалеко, я тебя почти не вижу.

ЛОРА: Я – тебя вижу.

ДЖИМ: Я знаю, но это не честно, на меня падает свет.

(Лора пододвигает подушку чуть ближе.)

Замечательно! Теперь я вижу тебя! Удобно?

ЛОРА: Да.

ДЖИМ: И мне тоже. Удобно как корове! Может, жевательнуюрезинку?

ЛОРА: Нет, спасибо.

ДЖИМ: Ну, тогда, с твоего позволения, я возьму одну. (Онзадумчиво разворачивает пачку, достает резинку и держит ее перед собой.)Представь, какое состояние сделал то, кто впервые изобрел жевательную резинку.Удивительно, а? Здание Уиригли[17] одно издостопримечательностей Чикаго – я видел его, когда был на выставке ВекПрогресса. Ты не участвовала в Веке Прогресса?

ЛОРА: Нет.

ДЖИМ: Ну, это была потрясающая выставка. Но больше всегоменя поразил Зал Наук. Можно составить представление о том, какое будущее будетв Америке, даже удивительней нашего времени! (Пауза. Джим улыбается ей.) Твойбрат говорит, что ты стеснительна. Это правда, Лора?

ЛОРА: Я – не знаю.

ДЖИМ: Я считаю тебя старомодной девушкой. Ну, я думаю, что этосовсем неплохо. Надеюсь, ты не считаешь, что я слишком фамильярен?

ЛОРА (торопливо, смущаясь): Я думаю, я возьму жевательнуюрезинку, если вы не против. (Прокашливается.) Мистер О'Коннор, вы – все ещепоете?

ДЖИМ: Я? Пою?

ЛОРА: Да. Я помню, какой у вас был прекрасный голос.

ДЖИМ: Когда ты меня слышала?

(Лора не отвечает, и во время длинной паузы слышен поющийголос за сценой.)

ГОЛОС:

О, дуйте ветры веселей,

В долину мытарств и скорбей,

Отправлюсь я любви вослед,

В руках перчатка-амулет –

Меж нами десять тысяч миль!

ДЖИМ: Ты говоришь, что слышала как я пою?

ЛОРА: О, да! Да, очень часто… Наверное – вы меня – совсем непомните?

ДЖИМ (неуверенно улыбаясь): Ты знаешь, у меня впечатление,что я видел тебя раньше. Это впечатление появилось как только ты открыла дверь.Мне даже показалось, что я вот-вот вспомню твое имя. Но имя, которое я хотелпроизнести – не было именем! И я замолчал, так и не выговорив его.