любил повторять в соответствующих случаях: «Знай себя, и будет с тебя»; «Возлюби труд, и скоро пошлется тебе спокойствие от Бога»; «Сон моея лености ходатайствует души моей муку»; «Что в юности посеешь, то в старости пожнешь»; «Боюсь трех вещей: когда умру, как умру и где обращусь»; «Все, что выше сил, от бесов».

Некоторые фразы он записывал на листочки и раздавал вопрошающим. Это тоже были как святоотеческие советы, так и народного или собственного сочинения. Как-то дал одному нетерпеливому паломнику листок со стихотворением:

Господи, помилуй, Господи, прости,

Помоги мне, Боже, крест свой донести.

Ты прошел с любовью Свой тернистый путь,

Ты нес крест безмолвно, надрывая грудь.

И за нас распятый, много Ты терпел,

За врагов молился, за врагов скорбел.

Я же слаб душою, телом также слаб,

И страстей греховных я презренный раб.

Помоги мне, Боже, дай мне крепость сил,

Чтоб свои я страсти в сердце угасил.

Помоги мне. Боже, твердою рукой

Ниспосли смиренье, радость и покой.

Грешник я великий на земном пути,

Господи, помилуй, Господи, прости.

В своих наставлениях батюшка особо выделял значимость смирения. Он говорил, что одно только смирение бывает выше всех диавольских сетей и избегает их. Через смирение можно быть помилованным Богом, в смирении заключается всякая радость человека. Смирение оживляет нас и наполняет удивительной тишиной и незлобием душу. Без смирения нельзя исполнить заповеди Божии, иноческие обеты, достигнуть какой-либо добродетели: ни одна добродетель не может быть совершенна без смирения. По мере того как человек смиряется, он получает помощь от Бога и преуспевает в добродетели. Святые прежде всего старались смирить себя, свой разум, преклоняясь пред всеми, чтобы соединить себя с Богом. В скорбях не гневались, не роптали, прибегали к самоукорению и через то получали спокойствие. Смирение избавляет человека от многих зол и способно ввести его в Царствие Божие. По мере того как человек смиряется, считая себя хуже всех и ниже всех, он получает помощь от Бога и преуспевает. Смирение не дает человеку впасть в грех, а впавших воздвигает. Нам, гордым, для научения смирению недостаточно самоуничижения. Не нужно и самому браться за исполнение низких дел, но надо исполнять повеления других, а также переносить внешние огорчения и досады от людей. Ни о чем так не скорбит сатана и ничем так не прогоняется и не обезоруживается, как тем, когда человек любит смирение и бесчестие. Первое свойство достигнутого смирения — это принятие бесчестия с удовольствием, как дорогого лекарства. Смирение с послушанием есть непридуманное оправдание пред Богом, небоязненность смерти и полнейшее удовлетворение души, которая еще при жизни вкушает райскую радость, которая уже воскресла для вечного блаженства.

Отец Андроник советовал обращавшимся к нему творить Иисусову молитву, благословлял пятисотницу. Работницам монастыря особого келейного правила не давал: «Вам хватит того, что вы работаете». Работа у них была трудная, режим тяжелый, молиться было особенно некогда. Советовал ограничиваться Иисусовой молитвой: в течение дня, за работой, совершить пятисотницу, затем — читать Иисусову молитву просто, без счета.

Ввиду недостатка книг и, возможно, по просьбе учеников, желавших иметь письменные наставления от старца, отец Андроник выписывал в тетрадь назидательные отрывки из Священного Писания, богослужебных текстов, святоотеческих творений и некоторые собственные изречения — как поучения для монахов. Эти записи сохранились. В них обращает на себя внимание некоторое отличие от внешнего светлого и легкого облика старца. Записи говорят о страхе Божием, о духовной брани, о кознях бесовских, очень много уделено внимания блудной брани. Записи отражают внутреннюю жизнь монаха и, возможно, в какой-то мере внутреннюю жизнь самого отца Андроника, скрытую от постороннего взгляда, — жизнь, коей суть не легкость и непрерывная радость, но постоянный крест, порой очень тяжелый.

Письма отец Андроник в этот период писал довольно редко: разве поздравление когда напишет. Однако духовные чада сообщались с ним письменно. Обычно они прятали письма в посылки обители. В отношении особо близких чад он даже практиковал заочную исповедь: ему писали о грехах, а он, прочитав, произносил разрешительную молитву. Просил исповедоваться у своих батюшек, а если что-то особенно серьезное — писать ему.

Важнейшей составляющей пастырского служения старца была молитва. Ни одного решения не принимал он без усердной молитвы. За своих духовных детей он молился непрестанно. «Сколько есть моих сил, всегда днем и ночью я вас поминаю в своих грешных молитвах», — писал он.

Еще в XIX веке в некоторых обителях, из которых наиболее прославилась Оптина пустынь, старчество стало играть роль, несколько отличную от древней: происходило массовое окормление старцами мирян, приходивших к ним в огромном количестве со всей страны, что не столь характерно для древних монастырей и старцев. По-видимому, причина здесь больше внешняя — произошел кризис синодальной системы, в рамках которой миряне не получали должного окормления от своих приходских священников, и они шли к старцам, которые не могли отказываться их принимать. В середине XX столетия Церковь находилась в несравнимо более плачевном состоянии — церковная жизнь была практически задушена. Появление в этот период монастыря масштаба Глинской пустыни, с таким количеством старцев такого уровня, — явление для верующих необыкновенное. Сюда ехали со всей страны, чтобы просто подышать истинным христианством, вспомнить, что это такое. Глинские старцы второй половины прошлого века играли в духовном окормлении народа роль не меньшую (а едва ли и не большую), чем Оптинские в XIX — начале XX века. «В Глинской пустыни не было ничего… Было только одно: была жизнь, и эта жизнь была светом для многих. Свет этой жизни будил в душах новое сознание, желание очиститься, что-то изменить в себе к лучшему… Поездка в Глинскую осветила мне жизненный путь и утвердила выбор его и направление», — писала одна из паломниц того времени. В этом спасительном служении Глинской пустыни огромная заслуга принадлежит старцу Андронику. К нему ехали со всей России.

Отношения с церковной иерархией

От природы кроткий и смиренный, навыкший послушанию в обители и бывший келейником епископа, отец Андроник с огромным почтением относился к церковной иерархии: «Архиереев почитал, как Самого Христа», — писал архимандрит Гурий (Мищенко). Когда правящие архиереи посещали обитель, он сам прислуживал им во всем: подносил обеды, топил печку, протирал полы. Иногда епископы, жалея его, просили об услуге более молодого послушника, но старец сам желал быть послушником. Вместе с отцом Серафимом они прислуживали архиереям в качестве иподиаконов, так как молодые послушники этого не умели. Делали все быстро, толково, молча. Из-за такого