кувшин на стол и отправилась за тортом. Лорд Роутс пододвинул стул и сел напротив Кэла.

— Денек выдался не из простых, — признался он. — Ну, что было, то было. Как вы доехали?

— Немного задержались в Кру, — ответил Джеймс, — но в остальном терпимо.

— Стало быть, добрались только днем. И выступление премьер-министра не застали?

— Как раз в новостях передавали. Мы смотрели.

— И что подумали?

— Да все, в общем, ожидаемо, — осторожно ответил Джеймс. — Никаких сюрпризов.

— Ну, я бы сказал, что одну маленькую победу мы из пасти поражения вырвали!

Он повернулся к Джеймсу. Глаза у лорда Роутса оказались очень проницательными. Джеймс только сейчас узнал в нем выступавшего со стороны оппозиции. Это был тот самый человек, который взволновал Парламент вопросом о государственных похоронах Тедди. До него дошло, почему Кэролайн была рада услышать, что этот вопрос прозвучал в эфире. Недавно на экране телевизора это был еще один политикан, размахивающий какой-то бумагой официального вида. А теперь он походил на школьника, только что узнавшего грязную тайну своего учителя.

— Одна маленькая победа. Догадываетесь, какая?

Глава 6

— Не удивлюсь, если эти психи из «Комитета спасения монархии» своего добьются. Они с самого начала были проблемой. Надо их дожать! — Премьер-министр Уоринг откинулся на спинку стула и уставился на озабоченные лица сотрудников, сидящих за овальным столом.

Заместитель премьер-министра, Анжела Телфорд-Сайкс, тщательно причесанная и строгая женщина в костюме от Армани, заговорила первой.

— Успокойтесь, Том, — призвала она, пытаясь тоном пригладить взъерошенные перья своего вождя. — Простая кучка седовласых старцев. Заваривают чай и раздают листовки в торговых центрах. Не удивлюсь, если через день-два…

Уоринг грохнул кулаком по столу с такой силой, что кувшин с водой подпрыгнул на серебряном подносе.

— Нет у нас ни дня, ни тем более двух! — заорал он. — У вас что, мозги сварились?

Телфорд-Сайкс невозмутимо смотрела на него поверх очков. Ветеран многих избирательных кампаний, она привыкла и не такое слышать от премьер-министра. Однако некоторые из ближайших советников кухонного кабинета Уоринга нервно взглянули на помощника.

— Этот проклятый вопрос! — тоном ниже произнес премьер, потирая лоб. — Нам придется устраивать торжественные государственные похороны этому нечестивцу. Вся страна это слышала! Мы же рассчитывали на тихую частную церемонию, а теперь все рухнуло!

— Том, я и раньше не верила, что все обойдется по-тихому, — успокаивающе сказала Анджела. — Надо просто немного подумать. Возможно, они сделали нам одолжение, выставив похороны на всеобщее обозрение. Мы можем этим воспользоваться.

— Чертовски верно, мы воспользуемся! — после короткого размышления воскликнул Уоринг. — Правда, обойдется это не дешевле нашей абсолютной бомбы.

Адриан Бертон, канцлер казначейства, встал и положил перед собой листочек с выкладками.

— Я тут прикинул кое-какие цифры. При разумном минимуме затраты составят не больше пятнадцати миллионов фунтов.

Уоринг бешено взглянул на финансиста.

— Да плевать мне на деньги! — презрительно бросил он. — Я говорил о политических издержках, Адриан.

— Да, понимаю, — закивал Бертон. — Конечно.

Уоринг побарабанил пальцами по столу.

— Хатч целый день висит на телефоне, — деловым тоном заговорил он. — Пытается успокоить общественное мнение. Но от СМИ так и разит кровью. Они кружат над нами, как стервятники. Если мы не найдем подходящей альтернативы, джентльмены, момент может стать весьма болезненным.

«Хатчем» премьер-министр звал своего пресс-секретаря Мартина Хатченса. Худощавое телосложение, дешевые костюмы и стрижка под мальчика подготовительной школы до сих пор успешно маскировали расчетливого, находчивого и циничного бойца. Когда он много лет назад решил заняться журналистикой, Национальная служба здравоохранения, возможно, потеряла средних способностей проктолога, зато правительство приобрело первоклассного пиарщика. С момента последнего телевизионного включения с заседания Палаты представителей он прикладывал все усилия, что убедить население в том, что правительству нечего скрывать в связи со смертью короля.

— Сейчас все пребывает в неустойчивом равновесии, — поднялся со своего места Хатченс. — Но мой взгляд, самое время дать следующую информацию о самоубийстве короля. Так мы вышибем табуретку сантиментов из-под ног оппозиции. Да, нас оно тоже удивило, как и всех прочих. Такой поворот событий не предсказывала «Таймс», ни один букмекер не принимал ставки на такой исход. Значит, на все воля Господа. Так это же хорошо! Государственные похороны требуют времени на организацию — за одну ночь их не подготовишь. Мы, конечно, сочувствуем, делаем все возможное. Но время пока работает против нас. У нас еще даже трупа нет, а прошло уже три дня. А португальские приемы бальзамирования? Они тоже времени требуют, — он взмахнул рукой, словно разгоняя перед лицом ядовитые испарения. — Так что задержка вполне оправдана.

— Помилуйте, Мартин, — вздохнула министр внутренних дел, подтянутая и элегантная темноволосая Патрисия Шах, некогда президент Оксфордского союза. — Давайте обойдемся без театральных эффектов.

— Извините, — буркнул Хатченс. — С точки зрения сроков вот еще что важно. На следующей неделе мы проводим общеевропейский экономический саммит. Все знают, что он давно запланирован, — поспешил заметить он. — Об этом писали несколько месяцев. Так вот, обстоятельства могут помешать нам сделать все, что нам хотелось бы, для должной организации похорон короля — ограниченные ресурсы… доступная рабочая сила… безопасность… и так далее, и тому подобное.

— И что, они это съедят? — скептически поинтересовался Деннис Арнольд, председатель Специального комитета по передаче королевских полномочий. Давняя партийная рабочая лошадка, он знал премьер-министра с тех пор, как они жили в одной квартире в университетские времена.

— Ну, вряд ли так уж съедят, — признал Хатченс. — Скорее решат, что мы пробуксовываем. Но на первый взгляд сойдет, и продержится до тех пор, пока у них не найдется что-нибудь еще, чтобы в нас бросить.

— Поэтому важно выяснить, кто стоит за этим требованием государственных похорон, — повторил Уоринг. — Я хочу побыстрее разобраться с Роутсом. Что он задумал? Что у него в рукаве? Что там у нас на него? Любовница: есть, нет? Любовь к школьникам? Необходимо добыть хоть что-нибудь, что мы сможем использовать.

— А если ничего не найдем? — спросил Бертон.

— Тогда придумаешь что-нибудь, Адриан. Хоть раз включи голову.

— У него есть титул, — задумчиво проговорил Хатченс. — Он один из немногих, этих, несгибаемых, кто до сих пор им пользуется. Во