– А те, кого любит?

Сван задумчиво пожевал губами.

– Я таких не припомню.

– А как же вы все, если он никого не любит?

– Чего все? – Сван, как и большинство часто получавших удары по голове, соображал туго. Владимиру пришлось объяснить:

– Если он вас не любит, почему вы живы?

– Кто тебе, славянин, сказал, что он нас не любит?

Славянин – это ругательство сродни «слабаку», относящее человека к тем, кого Рагнар отправляет на тот свет с особым удовольствием.

– Если нет тех, кого Рагнар любит, значит, остальных он НЕ любит?

Но Свана оказалось не так просто запутать, его голова думала плохо, но если уж начинала это делать, то вполне справлялась с заданием.

– Есть еще те, к кому он равнодушен.

Вот теперь Владимир вынужден был протянуть:

– А-а-а…

Наблюдая за Рагнаром, Владимир сознавал, что если и нужно учиться, то у вот этого варяга.

Рагнар не знал сомнений, для него в жизни все было ясно, словно боги вкладывали это понимание прямо в его голову. Варяг мог ответить на любой вопрос, прекрасно владел мечом, копьем, боевым топором, мог много выпить, не пьянея, его обожали женщины, да и все братство тоже.

Владимир уже понял, что если сумеет усвоить жизненную правду Рагнара, то сумеет и все остальное – встать во главе, захватить, отомстить…

А если Рагнара еще и заполучить вместе с его людьми!..

Однако не станешь же, словно мальчишка-несмышленыш ходить следом и задавать вопросы. Если задавать, то надо так, чтобы Рагнар сам пожелал объяснить разницу между его ценностями и теми, к которым князь привык в прежней жизни.

Но для этого нужно завоевать доверие Рагнара.

И князь пожертвовал собой, не видя иного выхода.

Бои бывали не только учебные, тупыми мечами, но и вполне серьезные, когда бойцы друг друга не жалели. До убийств не доходило, но ранения случались.

Когда в одном из таких боев на виду у всех перед Рагнаром встал Владимир, раздался смех. Князь и впрямь выглядел хрупким юношей рядом с рослым здоровенным варягом. И дело не в силе и размерах, просто против Рагнара вообще вставал только Уве, даже Хеги не всегда рисковал это делать.

– Рагнар, если я окажу тебе достойное сопротивление, то ты поплывешь со своими людьми вместе со мной на Русь.

Варяг окинул наглеца насмешливым взглядом и расхохотался:

– Хоть в Валгаллу!

Харальд хотел остановить намечавшийся неравный бой, но рука Добрыни легла на его плечо:

– Пусть попробует…

Понимая, что не победит, Владимир все же бился, не жалея себя. Чтобы завоевать внимание Рагнара, он должен оказать достойное сопротивление.

Должен!

Оказать!

Сопротивление!

В голове уже не просто звенело, он порой сам не понимал, что делает, но уворачивался от прямых ударов, уходил в сторону, проскальзывал, когда казалось, что меч вошедшего в раж Рагнара сейчас разнесет голову…

Владимир устал и уже начал думать, как достойно признать поражение, когда Харальд остановил поединок своей властью.

– Рагнар, остановись. Ты достаточно погонял мальчишку, но, согласись, он не сдался без боя.

Варяги довольно загалдели, им понравился ловкий славянин. Мало кто мог так долго продержаться против Рагнара.

– Да, ты ловок, славянин!

Князь с трудом удержался на ногах после серьезного дружеского толчка в бок со стороны своего соперника.

– Рагнар, а ты убил бы меня, не окажи я сопротивления?

Владимир должен бы сказать «не останови тебя Харальд», но предпочел не отдавать лавры победы, сведя все хотя бы к ничьей. Но и собственное сопротивление достойным тоже не назвал, хотя мог бы. Рагнар этого не заметил (не сильны воины в словесных тонкостях), он удивленно пожал плечами:

– Конечно.

– Но, Рагнар, зачем тебе убивать меня, что пользы с того?

– Погибнув в бою, ты попал бы прямо в Валгаллу, – снова изумился непонятливости славянина боец. Хотя что с них взять, с этих славян. Но следующий вопрос Владимира заставил его недоуменно задуматься.

– Это я, а ты? Получилось бы, что ты убил достойного противника, ничем тебя не обидевшего.

Рагнар почувствовал, что запутывается окончательно. Получалось, что, продли он поединок и убей этого щенка, обидел бы Одина? Нет, славянин не такой уж щенок, дрался неумело, но отчаянно. Но…

Рагнар хохотнул, скрывая, что ему не по себе, и хлопнул Владимира по спине со словами:

– Хорошо, что я не убил тебя, славянин. Будет кого учить драться по-мужски.

Вокруг согласно загалдели, кажется, учить Владимира владеть оружием по-настоящему готовы многие. Косточки князя заныли при одной мысли об этом предстоящем учении, но он взял себя в руки и напомнил:

– Рагнар, ты обещал, если я окажу достойное сопротивление, отправиться вместе со мной на Русь.

Тот с изумлением подтвердил собственные слова:

– Обещал.

– Так пойдешь?

– Сначала сам научись владеть оружием.

– Тогда пойдешь? – не отставал Владимир.

– Вот прилип! Пойду.

– Все слышали? Когда я научусь владеть мечом по-настоящему, Рагнар и его люди пойдут со мной на Русь!

Князь снова схитрил, он не сказал «если я научусь», он сказал «когда». Это обрекало его на тяжелейшую учебу, но Рагнара на обязанность следовать за князем, причем условия не оговаривались. Знать бы Рагнару, к чему это приведет, возможно, он был бы яростней в поединке или во время следующего обучения.

Рев окружающих подтвердил обязательство Рагнара, что привело того в ярость.

– Щенок!

Владимир повернулся к богатырю:

– Рагнар, сегодня я противостоял тебе больше хитростью. Научи меня противостоять силой и умением.

И снова раздались одобрительные возгласы. Пожалуй, этот мальчишка чего-то стоил…

Позже Добрыня осторожно поинтересовался у подопечного:

– Ты хоть понимаешь, каково тебе будет?

Тот вздохнул:

– Понимаю. Эти люди нужны мне, с ними можно не бояться ни Рогволодовичей, ни Ярополка. А золота и серебра у меня нет, придется платить синяками и ранами.

Добрыня снова с трудом спрятал улыбку в усах.

Он поговорил с Харальдом, а тот с Рагнаром, объяснив, что, если варяги сразу угробят Владимира, пользы от этого не будет никому, лучше и впрямь научить того владеть мечом.

– Но тогда мне придется плыть на Русь с вами! – возмутился Рагнар.