– Стала носить линзы, или мне показалось?

– Да в чем дело-то?!

– Твои глаза… в общем, если не смотреть в них прямо… становятся такими…

– Какими?!

– Ну, голубыми, что ли. Темно-синими.

Девушка рассмеялась, запрокинув голову.

– Уже лучше, – он мельком взглянул на «коллегу» и снова уставился на дорогу. – Люблю твой смех. То есть, я хотел сказать, это лучше, чем твои колкости.

Скрестив руки на груди и отвернувшись, Алина попыталась скрыть улыбку. Алик почувствовал это и с довольным видом еще раз прошелся ладонью по лысине…

Он провел почти всю жизнь в Калининграде. Отучился год на журфаке, затем последовала армия, тогда многих забрали прямо из институтов. На самой войне Алик пробыл лишь неделю, не считая учебки и относительно спокойных будней в охране аэродрома. Сразу после ранения вернулся на родину и продолжил учебу в университете. Там и состоялось знакомство с Алиной, которая получала второе высшее.

Машина продолжала движение – как всегда, с небольшим превышением скорости. В окнах мелькали витрины магазинов и кафе. Разноцветные огни и реклама. Деревья, увешанные гирляндами с пульсирующим янтарным светом.

Яркие атрибуты жизни современного города проносились мимо и исчезали где-то позади, а затем возникали в поле зрения снова и снова. Как точные копии друг друга, реплики, установленные на раскрученной карусели, которая вертится, оставаясь на месте – рядом со зрителем, что завороженно смотрит на нее и тоже никуда не движется… не в силах отвести взгляда.

С плакатов и растяжек на город смотрели красивые, улыбающиеся люди. Глаза молодых мужчин и женщин были изображены так, что, казалось, нарисованные образы живее живых. Что это только они никогда не грустят и не сомневаются, умеют жить и радоваться по-настоящему.

В окнах заведений удавалось рассмотреть редких посетителей, которые то ли поглядывали на улицу, то ли рассматривали отражение интерьера или самих себя, наслаждались ароматами кальяна. Молодые люди развлекалась, пуская струйки дыма прямо в лицо друг другу.

Идущий впереди мерседес притормозил и свернул к парковке. Где-то в глубине салона мелькнул неясный силуэт, затемненные стекла машины не позволили увидеть большего. Кажется, там тоже находились двое. У обочин стояли престижные автомобили, в основном немецких марок. «BMW» и «Audi».

Перед глазами мелькнул истфак университета имени Канта. Затем старинные дома, похожие на игрушки из далекого детства. Алине вспомнилась одна такая, доставшаяся ее семье от прежних жителей города… Домик с крышей, которую можно снять, чтобы наблюдать за жизнью игрушечных людей. Там были мама и папа, дочка и сын. Глава пластмассовой «семьи» сидел на диване в гостиной, читая газету и попивая кофе. Женщина мыла посуду на кухне. Мальчик сидел на полу в детской и возился с игрушкой, а девочка читала книжку, опершись на подоконник и изредка поглядывая в небо. Теперь точно такие же домики мелькали вокруг, аккуратные и похожие друг на друга как две капли воды. Только они стали больше. Или наоборот, что-то другое стало меньше… Повсюду старая Германия, которая будто не уходила отсюда.

Алина очнулась и тут же, первым делом, заменила сим-карту в смартфоне. Крышка гаджета долго не поддавалась, и девушка едва не сломала ноготь.

– Останови тут, – раздраженно сказала она.

Машина припарковалась у обочины.

Алик украдкой наблюдал, как девушка выбирается из салона.

«Что-то не то. Давно так не нервничала», – он пытался определить, чем вызвано ее состояние.

Похоже, она быстро набрала короткий номер. Бросила в трубку пару фраз и сразу оборвала разговор. Вытащила сим-карту, сломала пальцами и выбросила в урну!

«Н-да. В настоящей женщине должна быть загадка. Лучше ничего не спрашивать», – он потянулся к пачке сигарет в кармане джинсовой куртки.

За время совместной работы Алик научился более-менее понимать ее. Судя по поведению, что-то задумала. Опасное и не совсем законное. Алику в такие моменты всегда было не по себе, он знал – чертовка пойдет до конца.

Она села в машину, и мужчина молча предложил сигарету, успев заметить в глазах коллеги пьяные огоньки. «Opel» тронулся с места, когда она выдохнула первую струйку дыма.

Спустя десять минут они подъезжали к окраинам города. По встречной полосе одна за другой проехали три машины ДПС, а затем еще три.

– Доблестная, честная и сердцу дорогая, – почти пел Алик, провожая кортеж взглядом, – госавтоинспекция, ты нам как мать родная.

Он ухмыльнулся и посмотрел на девушку:

– Странно, три и снова три. Когда такое было?

– Сбой в матрице? – насмешливо спросила она.

Они оба улыбнулись, и через мгновение журналистка словно что-то вспомнила:

– Я тут подумала… Оставим машину, не доезжая до места сбора.

– Хм, а почему? – насторожился Алик, стараясь не выдавать опасений и в то же время понимая, что это вряд ли получится.

– Хочу прогуляться, – девушка пожала плечами. Она тоже неплохо знала коллегу и смогла заметить его сомнения. – Ночное небо. Звезды.

– Оп-па! – машина едва заметно вильнула. – А вот так лучше.

– Лучше? Следи за дорогой.

«Черт. Как она делает это?!» – успел подумать Алик и непроизвольно облизнулся.

Несколько секунд они оба молчали, и выведенный из равновесия оператор в конце концов не сдержался:

– Мне казалось, ты завязала с романтикой.

– Что-то много тебе кажется в последнее время, – она в очередной раз ускользнула от ответа, легко и красиво.

Смущенный Алик посмотрел в ее блестящие глаза, которые словно… поцеловали его.

«Вот черт!» – он не смог сдержать улыбку.

– Дык, сбой в матрице, – поспешно произнес мужчина, чтобы не улыбнуться еще шире, и быстро отвернулся.

Он смотрел на дорогу, но будто не видел ее, из головы никак не выходил завораживающий взгляд Алины. Глубокий и темный. На самом дне которого, пожалуй, можно и потеряться.

Место сбора.

Около тридцати машин стояли у обочины трассы на выезде из города. Их владельцы, молодые люди, собравшиеся в несколько групп, развлекали друг друга в ожидании начала игры. Из мощных динамиков одной из машин доносилась музыка – «R&B». Некоторые девушки непринужденно танцевали. Остальные делились воспоминаниями о прошлых «Дозорах».

Золотая молодежь. Еще несколько часов назад они были вполне милыми – и будто на одно лицо – студентами университета старших курсов, управляющими, юристами и экономистами. Кто-то не первый год занимался бизнесом и успел привыкнуть к деловому дресс-коду, дежурным улыбкам и освоенным на уровне инстинкта приемам НЛП. Кто-то успел состояться на госслужбе… Но сейчас все эти люди освободились от масок. И дело не в кожаных брюках и куртках, в которые они переоделись, – в их глазах появилось нечто новое. Что заблестело только здесь, посреди темноты, пропитавшей окраины.