Нейт яростно потер свои очаровательные зеленые глаза. Не важно, от кого узнает Блэр. С какой стороны ни посмотри, он в полном дерьме. Он попытался что-нибудь придумать, но придумал только дождаться пятницы, а там видно будет. Пока же ему незачем волноваться.

В дверь просунулась голова Джереми Скотта Томпкисона.

— Эй, Натаниель. Мы забиваем на физру. Пошли, покидаем мяч в парке.

Прозвенел звонок. Нейт все равно опоздал, а после физкультуры большая перемена. Забивать так, забивать.

— Не вопрос, — сказал Нейт. — Я сейчас. — Он щелкнул по письму Блэр и перетащил его в корзину. — Готово. — Он встал. — Пошли.

Хм-м-м, если бы он любил ее, он бы не стирал письма или хотя бы ответил на него, вам не ка¬жется?

Стоял солнечный октябрьский день. На Овечьем лугу собрались прогульщики. Они лежали в траве, курили или перекидывали летающие тарелки. Деревья полыхали желтым, оранжевым и красным. За ними виднелись прекрасные фасады старинных домов. Пришел продавец травки, и Энтони Авульдсен подкупил немного к тому, что принес из пиццерии Нейт. Нейт, Джереми, Энтони и Чарли Дерн пинали футбольный мяч, передавая по кругу здоровенный косяк.

Чарли затянулся и передал косяк Джереми. Нейт послал ему мяч, и Чарли споткнулся о него. Чарли был под два метра ростом, с огром¬ной головой. Его прозвали Франкенштейном. Энтони, блондин спортивного вида, нырнул за мячом, подбросил его в воздух и послал в Джереми. Мяч угодил Джереми в тощую грудь и скатился на землю. Джереми начал перекатывать его ногами.

— Ну и сильная же эта дурь, — сказал Джере¬ми, поддергивая брюки. Они то и дело сползали с его тощей задницы, как он ни затягивал ремень.

— Ага, — согласился Нейт. — Меня уже вставило. — Он чувствовал щекотку в ступнях, будто трава проросла сквозь подошвы кроссовок.

Джереми бросил мяч.

— Слышь, Нейт, — сказал он. — Видел Серену Ван дер Вудсен? Я слышал, она вернулась.

Нейт с тоской посмотрел на мяч, мечтая погнать его далеко по полю и притвориться, что не слышал вопроса. Он чувствовал, что все взгляды прикованы к нему. Наклонился и снял левую кроссовку, чтобы почесать ступню. Черт, как же щекотно.

— Видел в понедельник, — безразлично сказал он, подпрыгивая на одной ноге.

Чарли прокашлялся и сплюнул.

— И как она? — спросил он. — Я слышал, вляпалась во что-то в своем «Гановере».

— Точно, — сказал Энтони, затягиваясь косяком. — Я слышал, ей дали пинка под зад за то, что перепихивалась с каждым встречным. Соседка по комнате ее заложила. — Он засмеялся. — Ей что, не хватило денег снять номер в отеле?

Чарли расхохотался.

— А я слышал, у нее ребенок. Кроме шуток. Родила и бросила его во Франции. Ее родичи платят какому-то шикарному монастырю, чтобы его там воспитывали. Как в кино, парни.

Нейт не мог поверить тому, что слышал. Он уронил кроссовку и сел на траву. Снял вторую кроссовку, затем носки. Он молчал и только чесал ступни.

— Как представлю себе эти оргии в общаге! «О-о, милый. Сильнее, сильнее!» — Джереми рухнул на траву, держась за тощий живот и истерично хихикая. — Только прикиньте!

— Интересно, она хоть знает, кто отец? — ска¬зал Энтони.

— Я слышал, она еще по горло увязла в наркоте, — сказал Чарли. — Продавала и сама подсела на свой товар. Провела все лето в швейцарской клинике. После того, как родила, видимо.

— Вот дерьмо, — сказал Джереми.

— У вас с ней было, да, Нейт? — спросил Чарли.

— С чего ты взял? — нахмурился Нейт. Чарли помотал головой и улыбнулся:

— Да все об этом говорят. А в чем проблема? Горячая штучка.

— Я знал и погорячее, — сказал Нейт и тут же пожалел о своих словах. Что он такое несет?

— Да, думаю, Блэр тоже ничего, — сказал Чарли.

— Небось в постели как дикая кошка, — согла¬сился Джереми.

— Чувак устает от одной мысли о ней! — расхохотался Энтони, указывая на Нейта.

Нейт засмеялся и помотал головой, пытаясь отогнать их слова. Он лег на спину и уставился в пустое голубое небо. Если как следует запрокинуть голову, увидишь крыши пентхаусов Пятой авеню, где живут Серена и Блэр. Нейт опустил подбородок, чтобы перед глазами осталось одно небо. Он слишком обкурился, чтобы думать о своих проблемах. Он перестал слушать болтовню друзей и попытался выкинуть из головы все мысли, стать чистым, как небо. Но перед его мысленным взором витали обнаженные Серена и Блэр. «Признайся, ты от меня без ума», — говорили они. Нейт улыбнулся и закрыл глаза.

Все имена и названия изменены или сокращены до первых букв, чтобы не пострадали невиновные. То бишь я.

народ!

Не могу удержаться и не написать об N. Меня на нем зациклило. В конце концов, он невероятно хорош собой. Хотя шариков в голове у него явно не хватает.

Вернее говоря, мой новый любимый предмет обсуждения — отмороченный, элитная версия отмороженного, парня не от мира сего. В отличие от обычных отморозков, эти не зацикливаются на металле, сетевых ролевухах, скейтах и вегетарианстве. У них нет прыщей и патлатых волос. От них пахнет хорошим одеколоном, они носят кашемировые свитера, подаренные подругами, получают приличные оценки и любят мамочку. Они ходят под парусом и играют в футбол. Они умеют завязывать галстуки и танцевать. Они сексапильны. Но вот беда — они не отдаются полностью никому и ничему. У них никаких заморочек. Они привыкли получать все по первому требованию и никогда не открывают душу. Они не рискуют, это мы рискуем, влюбляясь в них. Как вы заметили, я-то их полная противоположность. У меня сплошные заморочки! А противоположности сходятся. Признаюсь, я становлюсь поклонницей отмороченных парней. И не я одна.

ВАШИ ПИСЬМА

Q: Дорогая Сплетница!

Недавно я обжималась с N на одеяле в Центральном парке, по крайней мере я думаю, что это тот же самый N. Он весь в веснушках, правильно? И от него пахнет кремом для загара и коноплей.

— подстилка

A: Дорогая Подстилка!

Хм-м-м. Очень похожее описание.

— GossipGirl

НАБЛЮДЕНИЯ

Б купила в аптеке пачку презервативов. Самый большой размер, ребристые. Интересно, откуда она знает размер? Видимо, у них было все, кроме Главного. Затем Б позвонила в салон «Джей Систерс» и записалась на депиляцию воском. Болезненно, но стоит того, поверьте. С отправила с почты большую посылку. Детские распашонки от Барнис для французского младенчика? И и К снова поглощали картошку с горячим шоколадом в кофейне «Три парня». Они только что вернули в магазин крошечные платья от Бендел — неужели так поправились? — и думали, что бы надеть на вечеринку «Поцелуй в губы». Жаль, нельзя просто обмотаться простыней.