Оттуда неслась музыка, покачивались на воде яхты, напоминая «Алые паруса». Ассоль в свое время дождалась Грея, а Лина примчалась к Егору сама.

И гулять в толпе туристов ей не хотелось, не та романтика. Но и спорить не тянуло.

Он расценил ее колебания по-своему.

– Я потом тебя провожу, не волнуйся.

– Как с родителями-то? – Неловко спросила Лина.

Они побрели рядом, скованно, старательно избегая прикосновений. И все же разговаривать на ходу было легче.

– Да никак, – Егор пожал плечами и, кривляясь, пропел, – я свое отсидел, я свой срок отмотал.

– А если серьезно?

– Да правда! Уроки сделаны, проверены, извинения принесены, оправдания приняты. Чего еще надо, ага? Ну, понятно, я – пустой.

Он вывернул карманы, посмеиваясь.

– Это папенька перед выходом проверил, думает, без денег далеко я не уйду. А маменька по доброте душевной на карточку кинула, дитяти же развлекаться надо, ага? Так что мы вполне можем закатиться куда-нибудь, если найдем банкомат.

Лина рассмеялась и развела руками.

– Куда?

Он остановился и пристально посмотрел на нее. Заулыбался, освещая лицо ямочками.

– А что? Новый стиль от теннисной звезды Аполлинарии Рябцевой: шлепки и треники! Все гениальное просто. Ладно, не полыхай ты так глазищами, мне страшно! Значит, сходим в другой раз.

Она вспомнила, как мечтала поцеловать его. В другой раз?! Он серьезно хочет пригласить ее куда-то? Это будет настоящее свидание?!

Лина постаралась охладить свой пыл, спросила насмешливо:

– Карина не будет против?

Егор засунул руки в карманы и продолжил путь.

– Почему это она должна быть против? – Беззаботно откликнулся он. – Ты что встала? Пойдем, пойдем!

Он потянул ее за руку. И в какой-то момент – случайно, как-то само собой, между делом, – их пальцы сплелись.

Лина затаила дыхание, стараясь подстроиться под шаг Егора. Он что-то говорил, а она уже не слышала. Она только и думала о том, что ее рука в его руке, и они куда-то вместе идут. Неважно, куда. И неважно даже, о чем он говорит сейчас.

Неужели это вообще происходит с ней на самом деле?

«В той бухте, где Ассоль дождалась Грея!».

Старая наивная песенка прокрутилась почти целиком в ее голове, фоном к мыслям.

Егор все-таки вышел к набережной. Море дышало полной грудью, прибой спокойно поглаживал берег, перекатывая гальку и заглушая ресторанные песни. Лина скинула шлепки и уверенно пошла по камням. Егору понадобилась минута, чтобы разуться. Не сговариваясь, они закатали штаны, снова взялись за руки и побежали к воде.

Лина ойкнула, когда первая волна окатила ступни: холодно!

– Осторожно! – Егор заставил ее отпрыгнуть.

Сзади раздался топот, шум голосов. Подвыпивший народ стремился охладиться. Егор с Линой, снова молча, отошли в сторонку.

Он присел у воды, умывался и фыркал довольно. Лина брела вдоль берега. Ей не было ни грустно, ни весело, тянуло на философию. Жизнь представилась морем: в шторм пугающей, а в штиль спокойной, бесконечно прекрасной и такой же бесконечно разнообразной.

Егор подошел, но она сделала вид, что не заметила.

Он обнял ее сзади, как тогда, на кортах. Несколько мгновений они стояли, замерев, подле друг друга. Егор развернул Лину к себе, взял в ладони ее лицо.

– Да ты совсем замерзла! – Ужаснулся он.

Она сняла эти слова с его губ.

Поцелуй получился солоноватый, с привкусом моря. От счастья перехватило дыхание, словно она нырнула на очень большую глубину.

… потом Егор снял свитер, бросил на камни и, усадив Лину, отогревал ее ледяные ступни…

Они заговорили разом. Лине хотелось прояснить вопрос с Кариной. А Егор затронул тему Мика. Оба сконфузились, захлебнувшись начатыми фразами.

– Говори ты первая, ага… – с хрипотцой произнес он.

– Да что там… уже все ясно.

Нахаленок был ему важней, чем сегодняшний вечер. Вот что она уяснила, даже не пытаясь дать себе надежду: мол, Егор заговорил о третьем от смущения, стремясь сбавить накал страстей.

Да не было никаких страстей, вот и все!

Это она его поцеловала.

Сбылась мечта идиотки!

– Аполлошка, ну что ты, как маленькая, дуешься! Все же хорошо, ага? Смотри, какие звезды! И море дивное, правда, еще холодное все-таки.

Тон у него был словно у доброй нянюшки, и, говоря, Егор подтянул к себе край кофты, закутал Линины ноги. Она сопротивлялась немного, ей хотелось капризничать. Хотелось еще слушать про звездное небо, а не про теннис и Нахаленка.

Как там маленьких деток уговаривают? На каждое хотенье есть терпенье!

Наивная чукотская девушка! Неужели, она серьезно ждала признания в любви?! Еще вчера для счастья хватило бы и одной его улыбки.

– Давай пройдемся, ты всё дрожишь!

Егор решительно вскочил и помог ей подняться. Они в обнимку шли по камням. Было жутко неудобно! Несколько раз Лина чуть не упала, но Егор ловил ее, хохотал и снова прижимал к своему боку.

Больше в этот вечер они вообще не разговаривали. Стало очевидным, что от полноты чувств не хватает слов. Только на прощание, у ее подъезда, Егор сказал:

– До завтра, Апполошка.

И, скрывая неуверенность за привычной иронией, уточнил:

– Ты же придешь завтра, ага?

– Я Мику обещала.

– Это хорошо. Теперь мне пообещай.

– Клянусь! – Торжественно произнесла Лина.

Он поцеловал ее робко, очень нежно, в одно касание. Лина подавила вздох. Егор на ухо ей прошептал вдруг: спасибо.

– За что?

– За то, что ты есть и за то, что ты здесь… Стихи, получились вроде, ага? Не смотри на меня, а то я не скажу, стесняюсь.

– Ты стесняешься? – Изумилась она.

– Представь. Ты мне помогла, Лин. Очень. Если бы не ты, я бы … не знаю… ох, шайтан, проще на корзине два часа, чем слова найти… Лин, ты же понимаешь, ага?

Ага.

Она понимала, но не все. И это совершенно ее не тревожило. Главным была твердость его плеча, близкое дыхание, звезды над их головами, стрекот цикад. Обыкновенная ночь, привычные краски и звуки, но Лина постаралась вобрать в себя, запомнить каждый штрих. Как шумели от ветра сосны, как таял в небе след самолета, как в открытом окне галдели соседские дети. И как этот мир вокруг отражался в Егоркиных глазах.

Только это имело значение – его глаза напротив.

Он не говорил «пока», и она не могла. Расстаться теперь, когда все-все изменилось, казалось немыслимым.