— Денис Макаров, — представился он, склонив голову. Но сделал это лишь после того, как Наумов указал на меня раскрытой ладонью. Вероятно, простой жест здесь тоже что-то обозначал.

— Сядь, — попросил я и бригадир, оглянувшись на начальство, опустился на стул рядом с рабочим столом Наумова, и тут же уставился на меня. — Ты знаешь, зачем мы тебя вызвали?

— Если это про девушку из ящика, то я ничего не знаю. С шлаком я дела не имею, только за продукцией слежу, и чтобы рабочие не отлынивали, — проговорил он мягко и ровно. Испуга в его голосе я не заметил.

— Вряд ли ты причастен к заточению этой несчастной. Но ты хорошо знаешь своих рабочих. Кто из них мог бы такое сделать?

— Нет, что вы, мои люди на такое не способны.

— Ты их всех знаешь настолько хорошо? — продолжил я. — Сколько людей под твоим началом?

Дверь почти неслышно раскрылась и вошел Павел. Он тоже сперва посмотрел на меня. До меня дошло, что в руке я держу графин с коньяком, и я тут же поставил его на пол, а потом сказал:

— Ты вовремя. Как Ульяна?

— Истощена. Об остальном позже.

— Главное, что жива, — сказал я и подвинулся, позволяя ему сесть рядом. — Это Денис. И он как раз собирался нам рассказать кое-что о своих подчиненных.

— Да нечего мне о них говорить!

— Не надо повышать голос, — вкрадчиво проговорил я, словив еще один удивленный взгляд от Трубецкого. — Начнем с того, что на последний вопрос ты не ответил. Твоя бригада включает в себя...?

— Двадцать четыре человека.

— Замечательно, и ты знаешь всех и каждого?

— Да, по именам я знаю всех.

— Можешь назвать адреса по памяти?

— Зачем это вам нужно? — насторожился Денис.

— Максим, что ты делаешь? — тут же шепнул мне в ухо Трубецкой, но я предпочел его проигнорировать.

— Просто скажи, да или нет.

— Не все, но многие.

— Если ты не знаешь, где живут твои подчиненные, как ты можешь утверждать, что ты знаешь о них все?

— Максим Бернардыч, — вступился за сотрудника Наумов. — Вы хоть скажите ему, в чем дело, Денис может и не знает, о чем речь, а вы ему такой допрос устроили.

— Хорошо, — смягчился я. — Тогда вопрос в лоб: зачем твой Володя закопал в шлаке ящик с этой девушкой? Когда он это сделал и как? Ведь явно не один.

— Володя? — бригадир посмотрел на Наумова в поисках поддержки, но тот лишь кивком подтвердил мои слова.

— У меня есть основания подозревать человека в порочащих связях...

— Если ты его покрываешь, то ты виновен не меньше, чем он сам! — перебил меня Трубецкой.

— Порочащие? О чем вы?

— О его увлечениях, — продолжил Павел. — В его квартире санкционирован обыск и если там найдут хотя бы намек на его антигосударственную деятельность...

— Боже упаси, — перекрестился Наумов. — Денис, неужели у нас на заводе было такое?

— Ничего подобного не знаю.

— Может, нам и у тебя обыск провести? — прищурился Трубецкой.

— Так! Успокоились! — выкрикнул я. — Предлагаю решение проще. То, что Владимир принимал участие в похищении девушки и сокрытии тела — факт. Поддержка антигосударственных, — тут я посмотрел на Павла, чтобы убедиться, что я использовал правильный термин, — взглядов — тоже факт. Тебе нет смысла его покрывать, потому что он мертв. И если ты что-то знаешь, то существенно облегчишь себе жизнь. За то, что ты был знаком с таким человеком, тебе ничего не будет. Правда ведь?

— Правда, — мрачно произнес шпион. — Но врать не советую. Если я выясню, что ты соврал — загремишь по полной.

Макаров замялся. С одной стороны, я действительно сделал ему отличное предложение — он может все рассказать и избежать ответственности с нашей стороны.

— Хорошо, я расскажу, что знаю, — наконец-то решился он. — Но вряд ли сообщу много полезного. Да, Володя хотел втянуть меня в свой клуб по интересам.

— Сколько их было? — перебил его шпион.

— Не знаю. Я слышал о троих.

— А я знаю, что было минимум пятеро, — добавил я без нажима. — Главное слово тут «было», поэтому тебе повезло, что ты не поддался.

— Да я и не хотел, — начал оправдываться бригадир.

— Не хотел, не хотел, — поддержал его Наумов. — Я на управленческие должности кого попало не беру.

— Не мешайте, — остановил я это словоизвержение.

— Хорошо, — кротко ответил начальник и с грустью уставился на пустую стопку.

— С чего он вообще влез в это? Его младший брат был донельзя доволен своей работой.

— Я без понятия, с чего ему это вдруг взбрыкнуло. Младший у него в тыщу раз умнее и все отлично понимает: как мы работаем, как функционирует завод. У него все шансы стать бригадиром, когда ему шестнадцать стукнет.

— Не стукнет, — всхлипнул Наумов.

— Боже, Макс, отдай ему бутылку, пусть он замолчит! — рассердился Трубецкой, не выдержал и сам поставил графин на стол.

— Что? И он тоже?

— Подельники Владимира его застрелили, — ответит я.

— Дьявольщина. Нет, вы не думайте. Я не с ними и не поддерживал их. Слишком они резво за дело взялись.

— Когда взялись? С чьей подачи? Может, видел кого или они имена называли?

— Пару месяцев как, — ответил Денис. — Но я не думал, что это все настолько серьезно. Понимаете, парню еще семнадцать лет. Молод, кровь кипит, хочется мир менять, чтобы он вокруг его персоны крутился.

— Тебя мы не обвиняем, — вставил я.

— Как сказать, — добавил Трубецкой еще мрачнее. — Он не сообщил. Это бездействие. А бездействие при преступлении — попустительство, что считается как соучастие.

— Но я... — Макаров широко раскрыл глаза от ужаса.

— Нормально все, — успокоил я его и повернулся к Трубецкому: — Не запугивай свидетеля!

— Ах, простите, господин барон. Вернее, господин сыщик! Ты сейчас вообще в другом месте должен быть, а не заниматься моей работой!

— Я вернусь, как только закончу здесь, — произнес я негромко. Даже Наумов навострил уши. — И мы уже решили все обсудить позже.